Этот евангельский текст обычно читают в ключе диалектики или противостояния между действием и созерцанием, между активным участием и молитвой. И, судя по суровым словам, которые Иисус обращает к Марте, побеждает именно молитва. Что-то, кстати, не очень вяжется с нынешним менталитетом. Дело не в том, что Иисус полностью отрицает действие, поскольку Он говорит не о хорошей и плохой частях, а о предпочтении созерцания служению, где служение является хорошей частью, а созерцание – лучшей. Действительно ли Иисус восхваляет молитву и созерцание в ущерб действиям на благо других, в данном случае даже Него самого? Если бы это было так, это не перестало бы казаться странным, поскольку эти слова Иисуса, как представляется, прямо противоречат другим, когда Он говорит нам, что для того, чтобы войти в Царство Небесное, недостаточно просто сказать «Господи, Господи», но нужно исполнить Его волю (ср. Лк 6, 46; Мф 7, 21). Иисус неоднократно призывает принять такое отношение к служению (ср. Лк 22, 26), вплоть до того, что Он сам стал слугой своих учеников (ср. Лк 22, 27; Ин 13, 4-15). И вспомним, что в притче о Страшном суде (ср. Мф 25, 31-46) спасение связано не с особыми религиозными действиями, а с активной заботой об облегчении жизни страждущих. Возможно, основную нить и ключ к прочтению этого евангельского текста следует искать в том, что есть у него общего с первым чтением: в отношении принятия. В тексте Книги Бытия Авраам встречает трех незнакомых путников, которым он оказывает обычные знаки восточного гостеприимства. Тот странный факт, что он обращается к ним как к единому, называя их «Господом», привел к тому, что уже со святоотеческих времен этот отрывок понимается как первая теофания Троицы. Приветствуя паломников, Авраам приветствует самого Бога. В Евангелии Марфа и Мария приветствуют хорошо знакомого путника, ибо и здесь, и в Евангелии от Иоанна (ср. Ин 11, 1-44), есть свидетельство дружбы этой семьи с Иисусом. Стремление Авраама должным образом позаботиться о своих незнакомых гостях сродни стремлению Марфы, которая «заботилась о большом угощении». Бросается в глаза (и, похоже, таково было намерение Евангелиста при изложении событий) контраст с отношением Марии, которая, сидя у ног Господа, слушала Его слово. Когда кто-то много заботится, естественно, он хочет, чтобы другие разделили с ним работу. И также представляется естественным, что он реагирует с некоторым раздражением на кажущуюся пассивность тех, кто мог бы помочь. Обращение Марфы к Иисусу подразумевает этот гнев, который включает в себя мягкий упрек самому Христу: «Или Тебе нужды нет…?». Для многих неожиданный ответ Иисуса означает спокойствие и терпение, но он также включает в себя четкое предостережение в адрес Марфы (и защиту позиции Марии). Действительно ли Иисус, как мы предполагали в начале, отдает предпочтение созерцанию, а не действию? Если ответ кроется в оказании гостеприимства, то мы можем понять, что существует две формы гостеприимства: материальный прием, забота о внешнем благополучии гостя; и сердечный прием, который открывает не только дом, но и принимает человека во всей его значимости и полностью открывается его послания. Иисус не критикует действие и, следовательно, не отвергает первую форму принятия. Мы уже говорили, что он предупреждает нас, чтобы мы приветствовали Его не только на словах, но и на деле. Но как мы можем исполнять Его волю, Его призыв к служению, если сначала мы не остановимся, чтобы внимательно прислушиваться к Его слову, позволяя Ему прервать нас и прикоснуться к нашей сути? В мягком упреке Марфе мы можем прочитать критику активизма, зла, которое затрагивает многих (нас) в Церкви. Предпринимается чрезмерная деятельность, удовлетворяются многочисленные нужды, делается очень много вещей, но это умножение забот об угощении может не иметь отличительной черты истинной христианской деятельности именно потому, что не хватает времени для того, чтобы «тратить время» у ног Господа, слушая Его слово. Двери дома открываются, время и силы тратятся на религиозную, евангелизационную, благотворительную деятельность…, но общение с Господом остается за рамками, Христос остается в стороне от этой интенсивной деятельности: Он хочет поговорить с нами (для этого Он пришел в наш дом), но оказывается, что, будучи беспокойными и нервными от такого количества дел, мы не обращаем на это внимания. Мы открыли Ему внешние двери дома, но наше сердце остается закрытым для Его слова. И дело еще в том, что Его слово опасно, оно ставит нашу деятельность под сомнение, призывает нас предпринять шаги, которые, возможно, мы не хотим предпринимать. Эта деятельность может быть формой самооправдания, извинением того, что мы остаемся глухими к слову Иисуса (даже если мы часто «используем» его как материал для нашей пастырской или общественной деятельности). Когда это происходит, активная деятельность отражает наши качества, наши обязанности, нашу доброту, нашу волю, но она больше не является таинством и отражением единственного важного, Слова (которым является сам Христос), которое мы должны передавать, о котором мы должны свидетельствовать. Как мы можем отобразить его, если мы не слышали его, если мы не созерцали его, если мы не дали ему места внутри нас? Да, Иисус хочет, чтобы мы действовали, но, чтобы мы исполняли Его волю, чтобы мы исполняли Его заповеди, чтобы наше служение было продолжением и свидетельством Его служения, Его, который стал слугой своим братьям. По этой причине мы не должны быть скупыми на время слушания и созерцания, на время, посвященное, казалось бы, бесплодной молитве. Епископы и священники, монахи и миряне, все в Церкви должны сделать эту лучшую часть Марии своей, чтобы в пастырской, общественной, профессиональной, семейной деятельности, во всем, что мы делаем, мы были отражением слова, которое, как говорит Павел, вразумляет, научает всякой премудрости, и это побуждает нас прийти к зрелости жизни во Христе, каждого в соответствии со своим призванием в Церкви. Возвращаясь к эпизоду с Авраамом, мы можем понять, что в кажущейся бесплодности молитвы, однако, есть плодотворность, которой не может достичь ни одна чисто человеческая деятельность. Престарелый Авраам и бесплодная Сара получают невозможное для человека обетование о потомстве. Услышанное и принятое Слово подобно семени, которое приносит неожиданные плоды, плоды новой жизни, жизни, более сильной, чем смерть. Нечто подобное можно сказать и о такой по-человечески бесполезной и нежелательной вещи, как страдание. Павел просвещает нас в этом отношении, когда делает свои личные страдания не только частью страданий Христа (продолжающего страдать в своей Церкви и во всех человеческих страданиях), но и неотъемлемой частью своего апостольского служения. Это еще один способ быть у ног Господа, как Мария, мать Иисуса, и другие Марии, которые «были у креста» (Ин 19, 25). Итак, мы должны трудиться, действовать, совершать добрые дела, преумножать их, как Марфа (которую Церковь также считает святой и образцом для подражания), но мы должны делать это, проникнувшись словом Господним, которое мы усердно и терпеливо слушаем и созерцаем. Чтобы по-настоящему служить другим, как Марфа, нужно сначала научиться сидеть у ног Господа и слушать Его Слово, как Мария. Именно это слушание делает нас причастными Пасхальной тайне Христа, помогает нам придать христианский смысл нашим действиям и нашим страданиям, делая плодотворным то, что в глазах мира является бесплодным и бесполезным; именно Слово, которым является сам Христос, это лучшая часть, которую мы должны научиться выбирать, чтобы с помощью наших добрых дел (ср. Мф 5, 16), плодотворно раскрывать сегодня миру тайну, сокрытую от веков и родов.
Этот евангельский текст обычно читают в ключе диалектики или противостояния между действием и созерцанием, между активным участием и молитвой. И, судя по суровым словам, которые Иисус обращает к Марте, побеждает именно молитва. Что-то, кстати, не очень вяжется с нынешним менталитетом. Дело не в том, что Иисус полностью отрицает действие, поскольку Он говорит не о хорошей и плохой частях, а о предпочтении созерцания служению, где служение является хорошей частью, а созерцание – лучшей. Действительно ли Иисус восхваляет молитву и созерцание в ущерб действиям на благо других, в данном случае даже Него самого? Если бы это было так, это не перестало бы казаться странным, поскольку эти слова Иисуса, как представляется, прямо противоречат другим, когда Он говорит нам, что для того, чтобы войти в Царство Небесное, недостаточно просто сказать «Господи, Господи», но нужно исполнить Его волю (ср. Лк 6, 46; Мф 7, 21). Иисус неоднократно призывает принять такое отношение к служению (ср. Лк 22, 26), вплоть до того, что Он сам стал слугой своих учеников (ср. Лк 22, 27; Ин 13, 4-15). И вспомним, что в притче о Страшном суде (ср. Мф 25, 31-46) спасение связано не с особыми религиозными действиями, а с активной заботой об облегчении жизни страждущих. Возможно, основную нить и ключ к прочтению этого евангельского текста следует искать в том, что есть у него общего с первым чтением: в отношении принятия. В тексте Книги Бытия Авраам встречает трех незнакомых путников, которым он оказывает обычные знаки восточного гостеприимства. Тот странный факт, что он обращается к ним как к единому, называя их «Господом», привел к тому, что уже со святоотеческих времен этот отрывок понимается как первая теофания Троицы. Приветствуя паломников, Авраам приветствует самого Бога. В Евангелии Марфа и Мария приветствуют хорошо знакомого путника, ибо и здесь, и в Евангелии от Иоанна (ср. Ин 11, 1-44), есть свидетельство дружбы этой семьи с Иисусом. Стремление Авраама должным образом позаботиться о своих незнакомых гостях сродни стремлению Марфы, которая «заботилась о большом угощении». Бросается в глаза (и, похоже, таково было намерение Евангелиста при изложении событий) контраст с отношением Марии, которая, сидя у ног Господа, слушала Его слово. Когда кто-то много заботится, естественно, он хочет, чтобы другие разделили с ним работу. И также представляется естественным, что он реагирует с некоторым раздражением на кажущуюся пассивность тех, кто мог бы помочь. Обращение Марфы к Иисусу подразумевает этот гнев, который включает в себя мягкий упрек самому Христу: «Или Тебе нужды нет…?». Для многих неожиданный ответ Иисуса означает спокойствие и терпение, но он также включает в себя четкое предостережение в адрес Марфы (и защиту позиции Марии). Действительно ли Иисус, как мы предполагали в начале, отдает предпочтение созерцанию, а не действию? Если ответ кроется в оказании гостеприимства, то мы можем понять, что существует две формы гостеприимства: материальный прием, забота о внешнем благополучии гостя; и сердечный прием, который открывает не только дом, но и принимает человека во всей его значимости и полностью открывается его послания. Иисус не критикует действие и, следовательно, не отвергает первую форму принятия. Мы уже говорили, что он предупреждает нас, чтобы мы приветствовали Его не только на словах, но и на деле. Но как мы можем исполнять Его волю, Его призыв к служению, если сначала мы не остановимся, чтобы внимательно прислушиваться к Его слову, позволяя Ему прервать нас и прикоснуться к нашей сути? В мягком упреке Марфе мы можем прочитать критику активизма, зла, которое затрагивает многих (нас) в Церкви. Предпринимается чрезмерная деятельность, удовлетворяются многочисленные нужды, делается очень много вещей, но это умножение забот об угощении может не иметь отличительной черты истинной христианской деятельности именно потому, что не хватает времени для того, чтобы «тратить время» у ног Господа, слушая Его слово. Двери дома открываются, время и силы тратятся на религиозную, евангелизационную, благотворительную деятельность…, но общение с Господом остается за рамками, Христос остается в стороне от этой интенсивной деятельности: Он хочет поговорить с нами (для этого Он пришел в наш дом), но оказывается, что, будучи беспокойными и нервными от такого количества дел, мы не обращаем на это внимания. Мы открыли Ему внешние двери дома, но наше сердце остается закрытым для Его слова. И дело еще в том, что Его слово опасно, оно ставит нашу деятельность под сомнение, призывает нас предпринять шаги, которые, возможно, мы не хотим предпринимать. Эта деятельность может быть формой самооправдания, извинением того, что мы остаемся глухими к слову Иисуса (даже если мы часто «используем» его как материал для нашей пастырской или общественной деятельности). Когда это происходит, активная деятельность отражает наши качества, наши обязанности, нашу доброту, нашу волю, но она больше не является таинством и отражением единственного важного, Слова (которым является сам Христос), которое мы должны передавать, о котором мы должны свидетельствовать. Как мы можем отобразить его, если мы не слышали его, если мы не созерцали его, если мы не дали ему места внутри нас? Да, Иисус хочет, чтобы мы действовали, но, чтобы мы исполняли Его волю, чтобы мы исполняли Его заповеди, чтобы наше служение было продолжением и свидетельством Его служения, Его, который стал слугой своим братьям. По этой причине мы не должны быть скупыми на время слушания и созерцания, на время, посвященное, казалось бы, бесплодной молитве. Епископы и священники, монахи и миряне, все в Церкви должны сделать эту лучшую часть Марии своей, чтобы в пастырской, общественной, профессиональной, семейной деятельности, во всем, что мы делаем, мы были отражением слова, которое, как говорит Павел, вразумляет, научает всякой премудрости, и это побуждает нас прийти к зрелости жизни во Христе, каждого в соответствии со своим призванием в Церкви. Возвращаясь к эпизоду с Авраамом, мы можем понять, что в кажущейся бесплодности молитвы, однако, есть плодотворность, которой не может достичь ни одна чисто человеческая деятельность. Престарелый Авраам и бесплодная Сара получают невозможное для человека обетование о потомстве. Услышанное и принятое Слово подобно семени, которое приносит неожиданные плоды, плоды новой жизни, жизни, более сильной, чем смерть. Нечто подобное можно сказать и о такой по-человечески бесполезной и нежелательной вещи, как страдание. Павел просвещает нас в этом отношении, когда делает свои личные страдания не только частью страданий Христа (продолжающего страдать в своей Церкви и во всех человеческих страданиях), но и неотъемлемой частью своего апостольского служения. Это еще один способ быть у ног Господа, как Мария, мать Иисуса, и другие Марии, которые «были у креста» (Ин 19, 25). Итак, мы должны трудиться, действовать, совершать добрые дела, преумножать их, как Марфа (которую Церковь также считает святой и образцом для подражания), но мы должны делать это, проникнувшись словом Господним, которое мы усердно и терпеливо слушаем и созерцаем. Чтобы по-настоящему служить другим, как Марфа, нужно сначала научиться сидеть у ног Господа и слушать Его Слово, как Мария. Именно это слушание делает нас причастными Пасхальной тайне Христа, помогает нам придать христианский смысл нашим действиям и нашим страданиям, делая плодотворным то, что в глазах мира является бесплодным и бесполезным; именно Слово, которым является сам Христос, это лучшая часть, которую мы должны научиться выбирать, чтобы с помощью наших добрых дел (ср. Мф 5, 16), плодотворно раскрывать сегодня миру тайну, сокрытую от веков и родов.