Если в предыдущие воскресенья нас учили, что место, где можно увидеть воскресшего
Господа, – это община учеников, доступ в которую осуществляется через Крещение и которая
собирается вокруг Евхаристии, то сегодня мы в свете нового способа присутствия
Воскресшего, Доброго Пастыря, который знает своих овец по имени и зовет их, и они слышат
Его голос, и Он заботится о них, защищает их и дает им жизнь. Нам говорят о конкретном
присутствии, о «воплощенной» заботе Бога и Иисуса о своих. Размышляя о евхаристической
общине крещеных в смерти и воскресении Иисуса Христа, необходимо обратить внимание на
тех, кто во имя Христа заботится об общине и совершает таинства. Учение и служение Доброго
Пастыря продолжается в Церкви через пастырей, избранных им для заботы о Его народе, чтобы
направлять Его учительством, передавать Слово единственного Пастыря, служить таинствами,
которые связывают нас с Ним.
Но давайте посмотрим правде в глаза, тут речь не о простом присутствии. Сегодня существует
особая чувствительность против всех форм власти, и эта чувствительность обостряется, когда
мы говорим о Церкви. Кроме того, речь идет о слишком воплотившемся, слишком заметном
присутствии, в котором очень и заметны недостатки носителей миссии. Вот почему было
распространено и почти стало очевидным различие между «официальной» или иерархической
Церковью и народной или «низовая» Церковью. Первая предстает как институциализирована,
авторитарна, формалистична, недружелюбна, консервативная организация, очень склонная
запрещать и осуждать, очень далекая от евангельского идеала, на которым ее основал Иисус;
в то время как низовая церковь представляется братской, харизматичной общиной, открытой
для всех, в которой закон имеет меньшее значение, чем любовь, и которая лучше, чем первая,
похожа на первоначальную общину Иисуса.
Но это различие, хотя и усиленное престижем социологических свидетельств и журналистских
благословений, очень мало соответствует Откровению и живому Преданию Церкви. Конечно,
в этом нет библейского, святоотеческого и богословского обоснования, поскольку, глядя на
Евангелия, мы видим, что вокруг Иисуса собираются самые разные категории учеников (Иисус
принимает всех без различия), из числа которых Он сам выбирает тех, кого хочет, чтобы «с
Ним были и чтобы посылать их на проповедь» (Мк 3, 13-15); и тот же, кто провозглашает
Блаженства, заповедь любви и заботу о бедных («так как вы сделали это одному из сих братьев
Моих меньших, то сделали Мне» – Мф 25, 40), также утверждает: «ты – Пётр… что свяжешь
на земле, то будет связано на Небесах» (Мф 16, 18-19) и «слушающий вас Меня слушает» (Лк
10, 16), которые являются точно такими же евангельскими истинами, как и заповедь любви.
Когда Иисус учредил Двенадцать, Он не основывал «официальную» Церковь и уж тем более
не отделял ее от «низовой», а объединял разрозненных сынов Божьих, созывал новый Израиль,
открывая двери для доступа к Богу для всех без исключения. Удачный образ тела дает нам
понять, что это структурированная и органичная община, в котором закон любви
осуществляется посредством различных служений и обязанностей.
Сегодня, как и всегда, необходимо избегать опасности донатистской ереси, которая ставит
объективную действительность священнического служения в зависимость от святости
служителя. Если бы это было так, было бы невозможно когда-либо узнать наверняка,
действительно ли человек участвовал в евхаристии или было ли действительным полученное
прощение грехов. Хотя святость епископов и священников, как и святость любого верного
христианина, придает большую эффективность и достоверность литургии, проповеди и, не
говоря уже о свидетельстве, тем не менее, и, к счастью, их объективная истинность и
действительность не зависят от этой субъективной святости, потому что они являются даром,
который Бог дает нам безвозмездно, через служителей, но не в зависимости от их личных
качеств. В этих качествах они, как и все, будут отчитываться перед Богом, но действительность
их деятельности гарантируется Святым Духом, самим Христом, действующим в их Церкви.
Эта объективность, возможно, не очень романтичная, но очень важная для обеспечения
доступа ко Христу, на который мы все имеем право, выражает несколько важных аспектов
нашей христианской веры.
Прежде всего это выражение того, что Бог доверяет нам, несмотря на нашу слабость, и поэтому
доверяет нам свою миссию. Кроме того, это парадоксальный, но реальный принцип нашей
свободы как детей Божьих, поскольку, подчиняясь пастырям (в том числе и тем, кто не
принадлежит к «нашей» линии), мы на самом деле подчиняемся только Христу; тайна
воплощения продолжается в Церкви, в которой мы подчиняемся только Богу, подчиняя себя
людям. Наконец, поскольку это, возможно, самый заметный и, следовательно, самый уязвимый
аспект нашей веры, ее принятие является признаком и выражением зрелости этой веры,
которая заключается именно в способности доверять. Таким образом, никто, включая плохих
пастырей, не может вырвать верующих из рук Бога, если у них есть истинная вера. Евангелие
от любимого ученика – это евангелие от общины возлюбленного ученика, харизматика любви,
который бежит быстрее и первым приходит ко гробу Господню (Ин 20, 4) и который первым
из всех видит Господа на берегу (Ин 21, 7). Но это то самое Евангелие, в котором изображен
любимый ученик, уступающий дорогу Петру (Ин 20, 6) и сидящий в лодке самого Петра (Ин
21, 3), и тот, кто вкладывает в уста Петра слова о трудной верности Учителю, когда, Петр не
понимая до конца, доверяет Ему и утверждает от имени всех, что и не думает покидать Его,
ибо только у Него есть слова о вечной жизни (Ин 6, 68). Для того, чтобы харизма и
харизматическая деятельность действительно служили делу Евангелия, они должны, подобно
общине Иоанна, интегрироваться в лодку Петра и принять его авторитет точно так же, как те,
кто получил авторитет пастырей, обязаны прислушиваться и различать голос харизматиков и
всех остальных, весь народ Божий.
Именно поэтому следует не забывать, что иерархическое измерение Церкви не единственное:
пастыри поставлены на службу общине, где все принимают активное участие, все являются
живыми камнями храма, которым является Церковь, в котором сосуществует множество
харизм, связанных харизмой большей в любви (ср. 1 Кор 12, 31). Вот почему все призваны
единым Пастырем (у каждого свое призвание и своя харизма), все несут ответственность за
возложенную миссию, все должны заботиться друг о друге. Таким образом, в органическом
единстве, возглавляемом любовью, эта община учеников с разнообразными функциями и
харизмами открывается всему миру, как свет язычникам, чтобы нести спасение до самых
пределов земли, и, таким образом, составляет то «великое множество людей, которого никто
не мог бы перечесть, из всех племён и колен, и народов и языков», но которые составляют не
анонимную массу, а общину, и которых Добрый Пастырь знает лично и каждого называет по
имени.