Это странный праздник, который раздражает «республиканцев», хотя вряд ли может порадовать «монархистов». Отчасти или во многом это потому, что Царство, о котором здесь идет речь, не от мира сего, даже если оно проявляется и пребывает в нем.
Некоторые могут подумать, что провозглашение Христа «Царем» Вселенной – это монархический анахронизм, пережиток прошлых времен, даже если мы понимаем это царствование в более или менее метафорическом смысле. Отчасти это может быть правдой, но если мы подумаем об этом отстраненно, заявление о том, что Христос является «президентом» или «премьер-министром» определенной республики, какой бы она ни была не от мира сего, может показаться нам еще более странным (если не сказать смешным). И дело в том, что титул президента или премьер-министра имеет чисто функциональный смысл и именно поэтому является второстепенным, преходящим и временным. Очевидно, что президенты, которые теряют всенародное доверие, в то же время теряют всякую легитимность, и что их власть, если она сохранится, окажется беззаконной. С монархическим институтом происходит не совсем тоже самое, по крайней мере, в историческом понимании. Предполагается, что король является таковым сам по себе, его положение предполагает определенную непосредственность, которая делает его «сувереном» (верховным, тем, кто стоит выше). Вот почему исторически было так много попыток либо обожествить королей, либо оправдать эту человеческую власть с религиозной точки зрения.
Сказанное может еще больше усилить недоверие к этому «монархической» празднику, учитывая, что сегодня мало кто согласится не только обожествлять какую-либо политическую власть, но даже оправдывать ее теологически. Все же наше недоверие может смягчить знание того, что антимонархические тенденции уже очень сильны в самой Библии, когда израильтяне неоднократно просили у Яхве царя, чтобы быть «как все народы» (Ис 8, 22; 1Цар 8, 5); эти просьбы понимаются Яхве как отказ от Него: «Он отверг Меня, чтобы Я не царствовал над ними» (1Цар 8, 7), который предупреждает о последствиях для народа учреждения царской власти: он превратится в народ рабов и поставит под угрозу свой религиозный опыт, свой твердый монотеизм, потому что он станет склонен к обожествлению политической власти, как это делали другие народы, и союзы с этими народами приведут к тому, что он позволит осквернить себя их идолами.
Хотя монархия (и, следовательно, монархические тенденции) в конечном итоге торжествуют в Библии, религиозный и исторический опыт монархии в целом негативен по указанным причинам. И поэтому Израиль прожил большую часть своей истории, ожидая нового Давида, царя, отличного от бывших прежде, при котором наконец сбудутся мессианские обетования, лишь частично исполнившиеся в Давиде.
На самом деле провал израильской монархии говорит о провале любой монархии, потому что, по правде говоря, единственная форма, в которой монархия сегодня кажется приемлемой как форма политической организации, – это конституционная монархия, при которой король является таковым лишь частично, он как бы ненастоящий, поскольку современная политическая теория (которая до Монтескье или Локка была в общих чертах определена представителями второй схоластики школы Саламанки) не признает, что кто-либо превосходит кого-либо «по природе» или по праву сам по себе, таким образом, единственный признаваемый «суверенитет» – это тот, который исходит из общественного согласия.
Таким образом, ясно, что если Христос и является Царем, то совсем не таким, какими являются цари этого мира (конституционные они или нет). С учетом сказанного ясно, что ни один король в прошлом, настоящем или будущем не является таковым в собственном смысле этого слова. Христос, напротив, является таковым в полном смысле этого слова, он истинный Царь, как Он сам признается в этом представителю другого царя, самого могущественного в Его времена: Кесаря. К тому же ирония в том, что это признание сделано в ситуации, которая подчеркивает, что царственность Иисуса весьма странна и парадоксальна до такой степени, что, как Он сам говорит, не от мира сего: нет ни армии, ни какой-либо внешней силы; как Он сможет защитить нас? Преданный суду и осужденный: как Он сможет вершить правосудие? Его венец – терновый; как в таком случае Он сможет внушать уважение и страх? Его престол – крест; кто склонится перед Ним?
Однако именно эти парадоксы могут помочь нам понять, в каком смысле Иисус является Царем и Царем Вселенной, хотя ясно, что Его Царство не от мира сего и имеет мало общего с политическими силами. Иисус, как Царь, не обладает никакими видимыми силами или возможностями, которые, именно потому, что они есть, уже говорят о том, что они показные, и, следовательно, говорят о слабости их обладателей. Римский Кесарь, Генеральный секретарь партии или Президент любого государства сами по себе никто и ничто; их сила взята взаймы, и они могут ее потерять так же, как получили. У Иисуса это не так. Лишенный всякой внешней силы, Христос обладает властью: силой, исходящей от Его собственной Личности. Это сила, которой вы действительно можете распоряжаться, сила, с которой вы можете свободно отдать свою собственную жизнь. Вот почему Иисус судит мир не через осуждение, которое Он принимает на себя, а через прощение, и Он царствует не над царствами (и республиками) этого мира, а над злом и смертью. Следовательно, Его Царство, которое не от мира сего, но которое через Него проявляется в этом мире, длится вечно и не имеет конца.
Власть (или, лучше сказать, авторитет) царственности Иисуса не устанавливает вертикальных и тиранических отношений, даже просто «репрезентативных» по отношению к Нему: Он полностью разделяет свою власть с теми, кто принимает свидетельство об истине и прислушивается к Его голосу, тех, кого Он сделал народом царей и священников Бога, своего Отца. Таким образом, мы видим, что, если мы хотим продолжать использовать политическую метафору, этот Царь и это Царство являются самыми демократичными в мире, потому что любой, кто принимает Иисуса в свою жизнь, начинает править с Ним, пытаясь жить так, как жил Он.
Праздник Христа, Царя Вселенной, который завершает литургический год, говорит нам об окончательной победе любви и жизни над грехом и смертью; о том, что не всегда очевидно в этом мире, где иногда может показаться, что доброта, честность и милосердие не действуют и ничего не стоят. Но Иисус в своем странном царствовании, увенчанный терновым венцом и вознесшийся на кресте, свидетельствует, что, в конце концов, нет большей власти или силы, чем власть и сила любви и прощения, вплоть до смерти; что это Царство, хотя и не от мира сего, уже присутствует и действует в Нем через тех, кто прислушивается к Его голосу и пытается претворить Его слова в жизнь; и что так они сами участвуют в Царстве Христа (призванные нести Его крест) и Его власти (сила любви), и таким образом они становятся пророками, свидетелями нового и окончательного Царства и священниками, посредниками Бога-Отца всех.
Это странный праздник, который раздражает «республиканцев», хотя вряд ли может порадовать «монархистов». Отчасти или во многом это потому, что Царство, о котором здесь идет речь, не от мира сего, даже если оно проявляется и пребывает в нем.