Нетрудно представить себе множество бесед, которые Иисус вел со своими учениками «по дороге». Многие из них касались смысла Его жизни и Его миссии и, по ходу событий, выяснения Его личности (раввин, учитель, пророк…), а также отношений, которые те, кто следовал за Ним, имели или должны были иметь с Ним. В своей педагогике Иисус раскрывал, кем Он был на самом деле, в той мере, в какой ученики могли это понять. Проходя по деревням Кесарии Филипповой, вдали от галилейских толп и от враждебной Иудеи, Иисус задает своим апостолам, самым близким людям, решающий и опасный вопрос. Сначала он ставит его в связи с «людьми», то есть спрашивает о мнениях, которые о Нем сложились. Следует признать, что взгляды на Иисуса были тогда (и, как правило, существуют и сегодня) довольно положительные: его отождествляют с наиболее важными деятелями в истории Израиля: с пророками, и не каким-то пророками, а с Илией или с Иоанном Крестителем. Сегодня звучат и другие мнения, в целом также благоприятные, которые отождествляют его с учителем морали или борцом за равенство и справедливость, утопистом любви, пацифистом… то есть с теми, кто, по мнению этих людей, имеет положительную окраску. Но на вопрос Иисуса невозможно ответить простым мнением. Когда Иисус обращается к своим апостолам (а в них и к каждому из нас), он просит нас определиться, занять позицию, такую позицию, которая повлияет на всю нашу жизнь. Правильный ответ на этот вопрос – не мнение, а, как в случае с Петром сегодня, признание: Ты – Мессия. Не просто пророк, даже не великий пророк, но Тот, о Ком говорили все пророки, на Которого надеялся народ Израиля, Тот, Кто должен был исполнить все древние обетования. Мы можем согласиться с тем, что ответ Петра – это больше, чем просто мнение, что это исповедь и правильное исповедание, исповедание, которое многие из нас готовы сформулировать в тех же терминах, поскольку мы исповедуем ту же веру, что и Петр, и признаем в Иисусе из Назарета Сына Божьего, Бога с нами, Спасителя мира и людей. Но почему мы говорим, что этот вопрос опасен? В чем опасность исповедания Иисуса? Здесь мы сталкиваемся с решающим вопросом о правильном понимании христианства (я не знаю, относится ли это ко всем религиям, но, к христианству, конечно, – да). Если говорить о мнениях, то существует широко распространенное мнение, согласно которому религиозное (и христианское) отношение проистекает из страха (смерти, ответственности, суровости мира…) и является своего рода убежищем для слабых. Но если мы внимательно прочитаем сегодняшние чтения, мы должны будем признать противоположное. Обратимся к тексту Исайи. Требуется много мужества, чтобы слушать Слово Божье. Это ни в коем случае не убежище или бегство: нужно обладать большим мужеством, чтобы услышать и принять Слово, которое бросает нам вызов, требует от нас, призывает нас занять рискованную позицию, столкнуться с враждой, преследованиями, оскорблениями. Слуга Яхве, о котором говорится в этом отрывке, не из тех, кто убегает, кто ищет убежища от невзгод… Наоборот, это тот, кто живет не прячась, на открытом пространстве, и кто, чтобы противостоять вызову Слова Божьего, готов на все. Также Иаков, всегда такой лаконичный и прямой, подает нам хороший пример в этом отношении. Иногда делались попытки противопоставить Иакова дел Павлу оправдания только верой. Но это противопоставление бессмысленно. Это подразумевает, во-первых, игнорирование многочисленных призывов Павла к жизни в согласии с верой: через веру мы становимся новыми существами, и эта новизна не может не отражаться на конкретном образе жизни. В этом согласны не только Павел и Иаков, но также и Иоанн (и заповедь любви) и синоптические евангелисты, такими как Матфей в его описании Страшного суда по делам милосердия (ср. Мф 25, 31-46). Иаков призывает нас не отделять веру от жизни и жить так, чтобы вера действительно отражалась на жизни. И это делается не добрыми словами, а делами, которые касаются плоти нуждающихся. Как мы видим, Слово не только не является убежищем от непогоды, но и повелевает нам выйти в эту непогоду, чтобы удовлетворить нужды тех, кто в ней живет и страдает. Все это подтверждается текстом Евангелия, диалогом по дороге, еще там, в Кесарии Филипповой. Как мы уже говорили, исповедуемая вера – это не мнение, а плод последующего опыта, то есть результат пути, пройденного в контакте с Иисусом. Сказать, что вера – это благодать, не значит отменить вышесказанное, поскольку следование уже является благодатью, плодом свободного призыва. И тот, кто, подобно Петру, исповедует Иисуса, достигая этой точки пути, сталкивается с неприятными сюрпризами, с опасными и неожиданными откровениями. То, что Иисус – Мессия, мы можем понять в том смысле, что Он царь, что у Него есть власть, что вместе с Ним обеспечен хлеб, а следовательно, и успех, благосклонность Бога. Но вот Иисус, как только мы признали это, говорит нам, что Его мессианство не является триумфальным, основанным на силе и успехе, а, что, наоборот, это мессианство креста, страданий и смерти. И нелегко принять это откровение, это суровое, бесплотное слово. Достаточно взглянуть на реакцию Петра, которую можно интерпретировать так: да, я верю в Тебя, но я не принимаю крест. И это не просто теоретическая позиция. В отличие от Петра, для нас принятие креста как события прошлого может быть относительно легким. Но проблема в том, что крест появляется конкретным образом в нашей жизни, в неожиданных обличьях, в непредвиденных ситуациях и даже в тех аспектах повседневной жизни, которые кажутся нам неприемлемыми. И здесь мы, как и Петр, начинаем прекословить Иисусу, конечно, с лучшими намерениями: снисходительны ко Христу, но в глубине души снисходительны к самим себе. И тогда слова Иисуса становятся более резкими и вызывающими: они говорят нам, что мы, искренне верующие и исповедующие, становимся врагами Бога, которые, подобно сатане, борются с Ним, искушают Его, предлагая Ему более легкий мессианский путь. Перед лицом неизбежного присутствия креста в человеческой жизни, в том числе и в нашей собственной, Иисус еще раз призывает нас набраться смелости, не убегать, не стоять на обочине, оплакивая нашу неудачу, наши печали и несчастья. Часто крест становится для нас идеальным оправданием, чтобы не идти, не выходить навстречу нуждающемуся, не любить. Мы говорим что-то вроде этого: «Я хотел бы быть хорошим христианином, даже святым, но… я беден, я болен, окружающие мешают мне в моих усилиях, я чувствую себя слабым, на меня нападают многие искушения…». Мы сидим на обочине дороги и плачем о кресте, который нам достался (из-за невезения, понятно). Затем мы слышим голос Иисуса, который говорит: «Перестань жалеть себя, возьми крест и иди, двигайся, не делай из всего этого (что я взял на себя) плохих оправданий для нелюбви». Потому что это правда, что любовь побуждает нас, как и Иисуса, брать на себя неудобства и лишние хлопоты, быть готовыми отдать жизнь, проиграть, принять крест. Это дело не трусов и не слабых, а сильных и храбрых. И если мы чувствуем, что на самом деле нам не хватает сил и мужества, мы должны набраться смелости взглянуть на Христа, зная, что мы берем крест, чтобы следовать за Ним, в Которого мы верим, с уверенностью, что видимое поражение креста – это победа любви над грехом, слабостью и смертью, это истинный путь к спасению. Слова Иисуса, которыми завершается сегодняшнее Евангелие, перекликаются с его словами в Евангелии от Иоанна: «В мире будете иметь скорбь. Но мужайтесь: Я победил мир» (Ин 16, 33).
Нетрудно представить себе множество бесед, которые Иисус вел со своими учениками «по дороге». Многие из них касались смысла Его жизни и Его миссии и, по ходу событий, выяснения Его личности (раввин, учитель, пророк…), а также отношений, которые те, кто следовал за Ним, имели или должны были иметь с Ним. В своей педагогике Иисус раскрывал, кем Он был на самом деле, в той мере, в какой ученики могли это понять. Проходя по деревням Кесарии Филипповой, вдали от галилейских толп и от враждебной Иудеи, Иисус задает своим апостолам, самым близким людям, решающий и опасный вопрос. Сначала он ставит его в связи с «людьми», то есть спрашивает о мнениях, которые о Нем сложились. Следует признать, что взгляды на Иисуса были тогда (и, как правило, существуют и сегодня) довольно положительные: его отождествляют с наиболее важными деятелями в истории Израиля: с пророками, и не каким-то пророками, а с Илией или с Иоанном Крестителем. Сегодня звучат и другие мнения, в целом также благоприятные, которые отождествляют его с учителем морали или борцом за равенство и справедливость, утопистом любви, пацифистом… то есть с теми, кто, по мнению этих людей, имеет положительную окраску. Но на вопрос Иисуса невозможно ответить простым мнением. Когда Иисус обращается к своим апостолам (а в них и к каждому из нас), он просит нас определиться, занять позицию, такую позицию, которая повлияет на всю нашу жизнь. Правильный ответ на этот вопрос – не мнение, а, как в случае с Петром сегодня, признание: Ты – Мессия. Не просто пророк, даже не великий пророк, но Тот, о Ком говорили все пророки, на Которого надеялся народ Израиля, Тот, Кто должен был исполнить все древние обетования. Мы можем согласиться с тем, что ответ Петра – это больше, чем просто мнение, что это исповедь и правильное исповедание, исповедание, которое многие из нас готовы сформулировать в тех же терминах, поскольку мы исповедуем ту же веру, что и Петр, и признаем в Иисусе из Назарета Сына Божьего, Бога с нами, Спасителя мира и людей. Но почему мы говорим, что этот вопрос опасен? В чем опасность исповедания Иисуса? Здесь мы сталкиваемся с решающим вопросом о правильном понимании христианства (я не знаю, относится ли это ко всем религиям, но, к христианству, конечно, – да). Если говорить о мнениях, то существует широко распространенное мнение, согласно которому религиозное (и христианское) отношение проистекает из страха (смерти, ответственности, суровости мира…) и является своего рода убежищем для слабых. Но если мы внимательно прочитаем сегодняшние чтения, мы должны будем признать противоположное. Обратимся к тексту Исайи. Требуется много мужества, чтобы слушать Слово Божье. Это ни в коем случае не убежище или бегство: нужно обладать большим мужеством, чтобы услышать и принять Слово, которое бросает нам вызов, требует от нас, призывает нас занять рискованную позицию, столкнуться с враждой, преследованиями, оскорблениями. Слуга Яхве, о котором говорится в этом отрывке, не из тех, кто убегает, кто ищет убежища от невзгод… Наоборот, это тот, кто живет не прячась, на открытом пространстве, и кто, чтобы противостоять вызову Слова Божьего, готов на все. Также Иаков, всегда такой лаконичный и прямой, подает нам хороший пример в этом отношении. Иногда делались попытки противопоставить Иакова дел Павлу оправдания только верой. Но это противопоставление бессмысленно. Это подразумевает, во-первых, игнорирование многочисленных призывов Павла к жизни в согласии с верой: через веру мы становимся новыми существами, и эта новизна не может не отражаться на конкретном образе жизни. В этом согласны не только Павел и Иаков, но также и Иоанн (и заповедь любви) и синоптические евангелисты, такими как Матфей в его описании Страшного суда по делам милосердия (ср. Мф 25, 31-46). Иаков призывает нас не отделять веру от жизни и жить так, чтобы вера действительно отражалась на жизни. И это делается не добрыми словами, а делами, которые касаются плоти нуждающихся. Как мы видим, Слово не только не является убежищем от непогоды, но и повелевает нам выйти в эту непогоду, чтобы удовлетворить нужды тех, кто в ней живет и страдает. Все это подтверждается текстом Евангелия, диалогом по дороге, еще там, в Кесарии Филипповой. Как мы уже говорили, исповедуемая вера – это не мнение, а плод последующего опыта, то есть результат пути, пройденного в контакте с Иисусом. Сказать, что вера – это благодать, не значит отменить вышесказанное, поскольку следование уже является благодатью, плодом свободного призыва. И тот, кто, подобно Петру, исповедует Иисуса, достигая этой точки пути, сталкивается с неприятными сюрпризами, с опасными и неожиданными откровениями. То, что Иисус – Мессия, мы можем понять в том смысле, что Он царь, что у Него есть власть, что вместе с Ним обеспечен хлеб, а следовательно, и успех, благосклонность Бога. Но вот Иисус, как только мы признали это, говорит нам, что Его мессианство не является триумфальным, основанным на силе и успехе, а, что, наоборот, это мессианство креста, страданий и смерти. И нелегко принять это откровение, это суровое, бесплотное слово. Достаточно взглянуть на реакцию Петра, которую можно интерпретировать так: да, я верю в Тебя, но я не принимаю крест. И это не просто теоретическая позиция. В отличие от Петра, для нас принятие креста как события прошлого может быть относительно легким. Но проблема в том, что крест появляется конкретным образом в нашей жизни, в неожиданных обличьях, в непредвиденных ситуациях и даже в тех аспектах повседневной жизни, которые кажутся нам неприемлемыми. И здесь мы, как и Петр, начинаем прекословить Иисусу, конечно, с лучшими намерениями: снисходительны ко Христу, но в глубине души снисходительны к самим себе. И тогда слова Иисуса становятся более резкими и вызывающими: они говорят нам, что мы, искренне верующие и исповедующие, становимся врагами Бога, которые, подобно сатане, борются с Ним, искушают Его, предлагая Ему более легкий мессианский путь. Перед лицом неизбежного присутствия креста в человеческой жизни, в том числе и в нашей собственной, Иисус еще раз призывает нас набраться смелости, не убегать, не стоять на обочине, оплакивая нашу неудачу, наши печали и несчастья. Часто крест становится для нас идеальным оправданием, чтобы не идти, не выходить навстречу нуждающемуся, не любить. Мы говорим что-то вроде этого: «Я хотел бы быть хорошим христианином, даже святым, но… я беден, я болен, окружающие мешают мне в моих усилиях, я чувствую себя слабым, на меня нападают многие искушения…». Мы сидим на обочине дороги и плачем о кресте, который нам достался (из-за невезения, понятно). Затем мы слышим голос Иисуса, который говорит: «Перестань жалеть себя, возьми крест и иди, двигайся, не делай из всего этого (что я взял на себя) плохих оправданий для нелюбви». Потому что это правда, что любовь побуждает нас, как и Иисуса, брать на себя неудобства и лишние хлопоты, быть готовыми отдать жизнь, проиграть, принять крест. Это дело не трусов и не слабых, а сильных и храбрых. И если мы чувствуем, что на самом деле нам не хватает сил и мужества, мы должны набраться смелости взглянуть на Христа, зная, что мы берем крест, чтобы следовать за Ним, в Которого мы верим, с уверенностью, что видимое поражение креста – это победа любви над грехом, слабостью и смертью, это истинный путь к спасению. Слова Иисуса, которыми завершается сегодняшнее Евангелие, перекликаются с его словами в Евангелии от Иоанна: «В мире будете иметь скорбь. Но мужайтесь: Я победил мир» (Ин 16, 33).