Пророческое призвание – это особая форма религиозного призвания. В древнем Израиле существовали три основные формы «помазания» (помазанник – это и означает «Христос», это представитель Бога): священник, царь и пророк. Но пророк, в отличие от священника и царя, осуществляет служение, не привязанное к каким-либо институтам, то есть без поддержки какого-то учреждения (храма или политической партии), наделяющего его служение авторитетом и властью, а также дающим защиту. И, хотя существовали также и придворные пророки, пророки при царях, все же истинными пророками Израиля были люди, оторванные от священных институтов, которые они свободно критиковали.
Таким образом, пророк – это тот, кто, будучи поставлен Богом, не имеет внешних признаков избранности. На его избранность указывает только сила Слова, которое он передает, Слова открытого, прямого, свободного, но также подвергающегося риску именно из-за отсутствия институциональной поддержки. Пророком может быть кто угодно, кто-то из народа, через кого свободно говорит Бог. Таким образом проявляется одновременно и близость Бога, и Его независимость от попыток «подчинения» религиозной и политической властью. То есть, Бог может говорить через кого угодно, и каждый может быть пригодным для передачи того, что Бог хочет нам сказать. Не обязательно, чтобы пророк имел необычные откровения или видения. Достаточно того, чтобы он слушал и передавал словами и делами то, что он обнаружил в своем слушании.
Неинституциональная близость имеет преимущество непосредственности. В некотором смысле авторитет институционального священства и, что более важно, политической власти в значительной степени опосредован, и сам институциональный характер, который защищает и наделяет властью, сковывает и делает глухим к передаваемому таким образом слову. Те, кто занимают должности, говорят то, что они должны сказать, то, что от них ожидается. И даже если они передают подлинное Божье Слово (истину, справедливость и т.д.), всегда можно отнестись к их словам скептически: «Конечно! Что ты можешь сказать, если ты священник?».
В случае с пророком есть свобода и непосредственность, которые, однако, сопряжены с риском. Как мы можем принять за слово Божье то, что говорит нам любой человек, такой же как мы? То есть, как мы можем признать божественный авторитет у того, кто не имеет авторитета власти? Мы всегда можем сказать ему: «Но кем ты себя считаешь?». Потому что мы знаем его, мы знаем, кто он, мы кто его родители, его братья, мы знаем его недостатки и слабости, его жало, как в случае с Павлом. Это такой способ защитить себя от опасного Слова Божьего, которое своим светом обнажает наши тени, даже если это Слово предназначено не для того, чтобы «уловить» нас, а чтобы просветить и исцелить, дать нам возможность жить лучше, по-другому, с той полнотой, которую грех отнимает у нас.
Иисус избрал такую форму присутствия, которая прежде всего соответствует пророческому существованию. Мы говорим о Нем, что Он – священник по чину Мелхиседека и что Он – Царь Вселенной. Но Его земное существование было очень мало похоже на жизнь служебного священства (на самом деле Он исполнил свое служение на Кресте, где Он был одновременно священником, жертвой и алтарем); и еще меньше Его земное существование похоже на царствование, если смотреть по параметрам нашего мира: недаром Он сказал Пилату, что Его Царство не от мира сего.
Иисус, скорее, решил стать таким же, как каждый из нас (ср. Флп 2, 8), без какой-либо институциональной защиты, без какой-либо видимой власти, кроме той, которая проистекала из Его личного авторитета и силы Его Слова. Поэтому многие признали Его Пророком (Мк 1, 27; Ин 4, 9; 9, 17). Но по этой же причине многие и отвергали его, и особенно, как мы видим сегодня, отвергали свои, представители его народа, которые не признавали его Мессией именно потому, что считали, что знают его слишком хорошо, до такой степени, что, если мы будем придерживаться слов самого Иисуса, они отвечали на Его проповедь и Его чудеса не только недоверием, но и бесчестили Его.
Иисус, ставший благодаря Своему воплощению одним из нас, и по этой причине близким нам человеком, «своим», продолжает говорить и действовать через обычных людей. Это могут быть верующие матери, которые напоминают своим детям об элементарных принципах добра и об обязанностях перед Богом; это может быть друг, который своим отношением напоминает нам, что не все продается, что не обязательно подстраиваться под то, что делают все остальные; это может быть брат или сестра в нашей христианской общине, которые словом или делом предупреждают нас, что наше поведение далеко от идеала, который, как мы сами утверждаем, мы исповедуем… Все, кто серьезно относится к Слову Божьему, слушает его и старается воплотить его в жизнь, становятся пророками Иисуса Христа. Поступая так, они, конечно, рискуют быть отвергнутыми, принять бесчестие и изгнание. Потому что это Слово – спасающее Слово, но также и «неудобное» Слово. И мы можем попытаться защититься от него, отвергнув пророков, тех людей, которых, как нам кажется, мы знаем очень хорошо (кто они, откуда они, каковы их недостатки, их жала), и которым мы не позволяем ни проповедовать нам, ни пытаться научить нас чему-либо. Проблема в том, что, поступая так, мы, возможно, отвергаем Христа, пророчествующего через них, не позволяя Его живому и действенному Слову просвещать нас, касаться нас, возложением рук исцелять нас и творить среди нас чудеса. Важно быть открытым для добра без предубеждения, даже если это добро исходит от очень близко знакомого нам человека; это важный элемент истинной веры.
Если мы откроемся таким образом, мы сами станем пророками, свободными людьми, которых коснулось Слово Божье и которые, несмотря на свои слабости и недостатки, передают его своим образом жизни, а также своими словами. Но мы должны четко понимать, какую цену нам, возможно, придется заплатить за это пророчество в повседневной жизни. Мы можем навлечь на себя неприятие или презрение окружающих, иногда самых близких нам людей. Но мы не должны унывать. Даже если это Слово (которое не принадлежит нам, но было обращено к нам Богом) кажется не принятым или не услышанным, важно, чтобы оно звучало. В Писании сказано, что будучи Словом живым и действенным, острее меча обоюдоострого (ср. Евр 4, 12), это Слово «исходит из уст Моих и не возвращается ко Мне пустым, не исполнив воли Моей и не совершив цели своей» (Ис 55, 11). Как напоминает нам сегодня Иезекииль, пророческое слово может показаться действенным, может не показаться, но самое главное, чтобы оно всегда присутствовало. Дело в том, что Слово, пророками которого мы становимся, есть воплощенное Слово, Христос, который, отвергнутый и презираемый, умерший и погребенный, воскрес в новую жизнь и действует (хочет действовать) в нас, верующих, и для нас.
Пророческое призвание – это особая форма религиозного призвания. В древнем Израиле существовали три основные формы «помазания» (помазанник – это и означает «Христос», это представитель Бога): священник, царь и пророк. Но пророк, в отличие от священника и царя, осуществляет служение, не привязанное к каким-либо институтам, то есть без поддержки какого-то учреждения (храма или политической партии), наделяющего его служение авторитетом и властью, а также дающим защиту. И, хотя существовали также и придворные пророки, пророки при царях, все же истинными пророками Израиля были люди, оторванные от священных институтов, которые они свободно критиковали.