Многие считают, что тайна Троицы – это плод пылкого воображения праздных
средневековых теологов, способ испытывать нашу веру или нашу доверчивость,
состоящий в том, чтобы явить нашему взору образ Бога, далекий и таинственный из-за
его противоречивости: три личности в одной божественной субстанции, где каждая
личность является Богом в полном смысле этого слова…
На самом деле, стоит задуматься над этой тайной, которая, хотя и будет всегда
превосходить нас, говорит нам о чем-то очень отличающемся от далекого и
непостижимого Бога. Начнем с того, что этот догмат придумали не средневековые
богословы. Тринитарный характер христианской веры прослеживается в самых ранних
текстах Нового Завета: самое древнее из них, первое послание к Фессалоникийцам
(около 50 года нашей эры), уже имеет четкие тринитарные формулировки. Это не
удивительно, если учесть, что в основе мессианского сознания Иисуса лежит именно
Его божественное сыновство, его бытие Сыном Божьим, и в том смысле, который далек
от простой метафоры. Иудеи, обвинявшие Его в богохульстве за то, что Он приравнивал
себя к Богу, очень хорошо понимали, что Иисус претендовал на близость к своему Отцу,
выходящую за рамки символов.
Но дело в том, что, кроме этого, вера в триединого Бога вовсе не является чем-то
«праздным», лишенным практических последствий. Дискуссии о троичности в первые
века христианской эры, в которых свободно используются различные греческие
категории (субстанция, отношение и т.д.), породили новый концептуальный мир, в
котором мы все еще живем: понятие личности, которое имело огромные последствия
для западной и мировой культуры, которое говорит об безусловной ценности каждого
человека, его достоинства и его неотъемлемых прав, не отрицание, а утверждение
семейных уз, которые связывают нас с другими, – все это является продуктом
богословской формулировки факта, ясно раскрытого в Новом Завете, – именно в русле
размышлений о жизни и отношениях между Отцом, Сыном и Святым Духом мы
приходим к понятию личности, абсолютно новому для греческой и эллинистической
культуры и предлагающему нам новое понимание Бога и, как следствие, новое
понимание человека, который является Его образом.
Сегодняшние чтения очень ярко освещают экзистенциальный характер Торжества,
которое мы празднуем. Книга Второзакония подчеркивает не только монотеизм
(«Господь есть Бог единый…; нет иного»), но, прежде всего, близость этого Единого Бога
«там на небе и здесь на земле». Бог Израиля – это Бог, который идет навстречу,
освобождая и, более того, уважая человеческую свободу: он не навязывает себя
деспотически, но предлагает договор. Договоры могут быть заключены только между
свободными и в некотором смысле равными или, по крайней мере, подобными
существами. Если Бог предлагает завет, то это потому, что Он считает нас похожими на
Него, точно такими же личностями, как Он. Это сходство является источником нашей
свободы (вот почему Он действует, освобождая) и нашего достоинства (вот почему Он
уважает нас, даже если мы отдаляемся от Него). Таким образом, речь идет о Боге,
который идет навстречу, но не вторгается насильно пространство человека; это Бог,
который проявляет себя, который призывает и который стремится к диалогу и общению.
Такой Бог не может быть деспотом-одиночкой, который ничего не смыслит в
отношениях. Напротив, будучи абсолютно уникальной, Его внутренняя сущность – это
общение, отношения, любовь: гармония и совершенное единство между отдельными
ипостасями. А любовь – это всегда сама по себе хорошая новость, которая склонна
общаться, делиться. Таким образом, Бог создает мир и создает человека, чтобы
включить его в те отношения, из которых таинственным образом состоит Его
собственное существо. Он призывает нас не к какому-нибудь союзу (например,
деловому или по интересам), а к тому глубинному и окончательному союзу, каким
являются семейные отношения. Это великая новость, которую принес нам Иисус
Христос.
Мы знаем, что наше воображение не может адекватно выразить недоступную тайну
Бога. Но есть образы, которые лучше всего ее отражают, и именно они лучше всего
определяют нас самих: образы, связанные с семейными отношениями. Бог как Отец
хочет включить нас в сыновство через своего Сына. Иисус обращается к Богу словами
чрезвычайной близости и прямоты: говоря о Боге как о своем «Авва», что на арамейском
языке эквивалентно слову «папа», Иисус подчеркивает отношения сокровенной
близости, которые уравнивают Его с Богом. И Его Евангелие, Его Благая весть состоит
в том, что эти отцовско-сыновние отношения открываются как жизненная возможность
для всех людей. И этот образ отнюдь не означает отношения детской зависимости, он
призывает нас к свободе, автономии, ответственности: чего на самом деле хотят
хорошие родители, кроме того, чтобы их дети росли и были самими собой? То же самое
и с Богом-Отцом Иисуса Христа, который призывает нас рискнуть и идти («выйди из
земли твоей» – Быт 12, 1), встать и идти («возьми постель и иди» – Ин 5, 8, «возьми крест
свой и следуй за Мною» – Мф 16, 24).
Об этом Павел говорит нам в своем послании к Римлянам. Если мы открываемся Богу,
идущему нам навстречу, если мы позволяем Его Духу коснуться нас, мы обнаружим для
себя не только теоретически, но непосредственно в нашей жизни, что Бог – это не
абстрактный принцип всего существующего, не просто Перводвигатель механизма
Вселенной, но Личность, которая утверждает и поддерживает нашу свободу; Бог,
который идет нам навстречу и становится близким в Своем Сыне Иисусе Христе, даже
страдает с нами и за нас, чтобы так сострадать всем. И если Он соединяется с нами в
наших страданиях, то когда мы участвуем в Его страданиях, мы можем почувствовать,
что Авва Иисуса является и нашим, и так мы становимся причастными Его славе, мы
становимся в Нем детьми Божьими и сонаследниками Его жизни в Воскресении.
Наконец, Евангелие напоминает нам, что близость к Богу – это процесс, то, что всегда
находится в пути, и за что все мы, кто верит, несем ответственность перед другими,
перед всем миром. В некотором смысле мы становимся голосом Бога, который
призывает к встрече и приглашает к общению с Ним через крещение. Иисус посылает
нас возвещать о близком Боге, который и нас делает близкими нам самим, возвещая
словами и делами о близости Бога. Когда мы пытаемся это делать, мы и сами чувствуем
возвещаемое нами и другие могут чувствовать: Иисус и вместе с Ним Отец через
посредничество Святого Духа с нами «до скончания века». Это «до скончания века»
можно понимать в нескольких смыслах: всегда, пока миру не придет конец (мы не знаем
когда), везде, до самых последних уголков мира (в том числе и в моем собственном
уголке), до самых последних событий, несмотря ни на что, безусловно (до смерти).
В такого Бога действительно стоит верить.
Многие считают, что тайна Троицы – это плод пылкого воображения праздных