Первое чтение, открывающее послание Слова, как кажется, не имеет четкой связи с
Евангелием. Это можно было бы понять как пословицу: «После бури наступает затишье»;
то есть после наказания изгнанием наступает примирение и возвращение домой; или, если
смотреть уже прямо на Евангелие, после темноты приходит свет: через Крест (Сын
Человеческий должен быть вознесен, подобно змию в пустыне) уже виден свет
Воскресения.
Свет, по сути, является центральной темой четвертого воскресенья Великого поста (в цикле
А, который задает тон, читается текст о слепом от рождения). И о свете говорит Иисус с
Никодимом.
Важно помнить, что Никодим пошел к Иисусу «ночью» (стих 2). Никодим – «ночной»
ученик, который избегает света. Он ученик «тайный из страха от иудеев» (Ин 19, 38-39), из
тех, кто «ради фарисеев не исповедовали, чтобы не быть отлученными от синагоги» (Ин 12,
42).
Ночь здесь является пространством жизненной ситуации, а не временем суток. Ночь служит
тому, чтобы спрятаться, как бывает с теми, кто поступает нечестиво, кто ненавидит свет,
потому что он обличает их и раскрывает их злые дела. Но также ночь может быть полезна
просто чтобы не рисковать, чтобы жить спокойной жизнью, для себя, без осложнений. В
ночи, о которой здесь идет речь, живут и хорошие люди, такие как Никодим, который
смотрит на Иисуса с симпатией, как на человека, пришедшего от Бога, и приближается к
Нему (хотя и ночью), признает Его учителем и восхищается Его выдающимися делами.
Однако он не делает шага к вере, исповеданию, следованию. Все это требует выхода из ночи
в свет, риска, принятия образа жизни, усложняющего эту самую жизнь, требующего от вас
подвергать опасности свое общественное положение (которое в данном случае является
религиозным, в нашем случае может быть каким-то другим, социальным, политическим,
трудовым…), своим престижем, добрым именем, которое вы заработали; или, кто знает,
может быть, придется расстаться с каким-то другим, скрытым аспектом вашей жизни.
Действительно, доброе дело, о котором говорит Иисус и которое приближает нас к свету, –
это, прежде всего, признание Иисуса Мессией и, следовательно, принятие Его образа
жизни. И тогда на горизонте неизбежно появляется крест. Крест, как он поставлен в
сегодняшнем Евангелии по отношению к боязливому и робкому верующему, ночному,
Никодиму, – это, по сути, способность рискнуть (общепринятыми социальными и даже
религиозными) гарантиями, которые имеют «хорошие люди», предпочитающие верить для
себя, ночью, без публичного исповедания, не раздражая враждебное окружение, одним
словом, без принятия креста Иисусова.
Сегодняшнее Евангелие, с котором мы вступаем в завершающий этап Великого поста,
ставит перед нами вопрос о качестве нашего исповедания веры. Вполне возможно, что и мы
ночные верующие, предпочитающие тьму свету, даже если наши дела не порочны. Давайте
еще раз вспомним, что порочность, о которой говорит Иисус, – это прежде всего отсутствие
исповедания и свидетельства, отсутствие смелости выйти на свет.
Искушение ночи постоянно и свойственно всем временам. Также и в официально
религиозные, даже христианские времена было трудно открыть лицо и исповедовать вплоть
до принятия креста. Время Иисуса было гиперрелигиозным. Так было в христианском
смысле и у Франциска Ассизского или у Терезы Иисуса. И все же и для них серьезное
отношение к своей вере и выход на свет означало риск, отторжение и непонимание.
Сегодня в нашем обществе тоже существуют определенные трудности. Мы не живем во
времена насильственных преследований (хотя мы не должны забывать, что есть те, кто
действительно страдает и погибает, например, в Индии или Нигерии, просто потому, что
они христиане, а в других местах, более или менее официально христианских, за
отстаивание справедливых прав). Но сегодня в западном мире все более и более очевидно,
что быть христианином становится политически некорректной позицией, осуждаемой,
объектом откровенной и пренебрежительной нетерпимости, поскольку христианство
противоречит многим доминирующим стандартам в разных областях (конечно, в вопросах
секса, брака, биоэтики, но также и в других).
Вот почему мы также испытываем искушение жить верой «по-Никодимовски», ночью, без
света, в рамках нашей внутренней юрисдикции (с той очень странной идеей, что вера – это
«личный выбор», как будто личное – это просто личное и не имеет никакого общественного
значения), не касаясь проблемных тем (и, конечно же, выпячивая грудь перед теми, кто
аплодирует политкорректности), не сильно раздражая окружающих, по сути не давая явных
свидетельств при свете дня, одним словом, – жить без Креста.
Но на Кресте – Христос. Вот о чем говорит нам сегодня Слово: христианство без
исповедания, без света и без креста – это, в конце концов, христианство без Христа, мораль
для нежных душ.
Сегодня мы призваны выйти на свет с исповеданием. Этот свет Бог посылает не для того,
чтобы осудить или уличить нас, потому что «Бог не послал Сына Своего, чтобы судить мир,
но чтобы мир спасён был через Него»; мы созданы для света; и этот свет (исповеданной
веры) дает нам жизнь, возрождает нас, дает нам силы совершать «дела в Боге».
Что это за дела?
Крест, о котором говорит нам Иисус и который уже дает нам проблеск света, является
проявлением безмерной любви Отца («Так возлюбил Бог мир…»), который «отдал Сына
своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную»,
жизнь в изобилии, полноценную жизнь, это и означает – вечную жизнь, и что, как об этом
с такой силой говорит сегодня святой Павел, эта жизнь уже действует среди нас (заметим,
что он использует времена настоящее и только что совершенное, которые говорят о
присутствии и осуществлении уже сейчас).
Давайте коротко вернемся к первому чтению. Если эта связь между бедственной ситуацией
(буря, изгнание и т.д.) и «счастливым концом» оказывается проблематичной в связи с
пониманием Евангелия, то это потому, что речь идет не о чем-то автоматическом, как может
подразумевать цитируемая поговорка. Речь идет не о «новой эре» (New Age), которая
наступает в результате сочетания звезд. Бог, который «так возлюбил мир, что отдал Сына
своего», – это Бог диалога, Который не нарушает нашу свободу. Он призывает нас занять
позицию, пойти к Нему навстречу при полном свете, совершить доброе дело исповедания
Иисуса: «Вот дело Божие, чтобы вы веровали в Того, Кого Он послал» (Ин 6, 29). Это может
быть, например, причастие к Евхаристии по воскресеньям, отстаивание христианских
ценностей без стеснения, не боясь признаться в том, кто мы есть. Если мы этого не сделаем,
мы будем не только оставаться во тьме, но и скрывать свет от других: мы можем задуматься
о свидетельстве, которое мы даем собственным детям: наша вера, скрытая внутри нас,
может превратиться в полное отсутствие веры, света и надежды у них; мы можем скрыть
это «в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благости к нам во
Христе Иисусе», о котором Павел сегодня горячо говорит нам.
Очевидно, что вера должна вести к добрым делам помощи и солидарности. Это константа
истинной веры. Но поскольку в наши дни такие дела пользуются популярностью в
прессе (это одна из положительных черт нашего времени), и поскольку то, что переживает
кризис, – имеет явно религиозный корень, создающий возможность таких дел, возможно,
Бог призывает нас в эти тяжелые для веры времена, к доброму делу открытого исповедания,
чтобы, не боясь последствий, мы покинули ночь и вошли в свет.
Первое чтение, открывающее послание Слова, как кажется, не имеет четкой связи с