Притча о десяти девах поражает нас своей суровостью. Во-первых, из-за отказа мудрых (то есть «хороших») дев делиться своим маслом с бедными неразумными. Во-вторых, из-за категорического запрета для последних присутствовать на свадебном пиру, потому что они просто опоздали. Неужели Иисус призывает нас к дерзости, давая понять, что спасение, в конечном счете, является личным делом, так что каждый должен заботиться только о своем? Неужели Он пытается напугать нас, если простая оплошность, небольшая задержка могут исключить нас из Царства Божьего? Не является ли это слишком резким контрастом с другими притчами и изречениями Иисуса, в которых Он прежде всего говорит о милосердии и прощении?
Мы не должны читать притчи слишком прямолинейно, буквально. Чтобы понять их, необходимо обратить внимание на контекст, в котором Иисус их произносит, и, следовательно, на намерение, с которым Он говорит. Притча о десяти девах входит в эсхатологический дискурс Евангелия от Матфея. Не следует забывать, что мы приближаемся к концу литургического года и что в эти последние недели литургия и Слово Божье приглашают нас задуматься о таком аспекте, как конечность. Сам Иисус, который вот-вот встретится со своими Страстями и смертью, как живущий во плоти переживает то последнее и конечное, что есть в человеческой жизни. Таким образом, речь не идет о поощрении духовного индивидуализма или о насаждении религии страха. Иисус призывает нас серьезно относиться к жизни, вере, нашим отношениям с Богом и, следовательно, к высшему смыслу нашего существования. Он призывает нас быть бдительными, бодрствовать, или, другими словами, жить осознанно. Это также призыв к жизненной мудрости, которая умеет правильно оценивать и различать различные виды благ, присутствующих в нашей жизни. Этот осознанный, бдительный образ жизни не отрицает повседневных забот. На самом деле, и мудрые девы тоже были сражены усталостью и заснули. То есть им тоже приходилось удовлетворять самые насущные и неотложные потребности. Но они делали это, имея светильники и заготовленный запас масла. О чем здесь вообще идет речь?
Иисус говорит о свете, который светит во тьме. Жить осознанно, быть мудрым, а не неразумным – значит жить в свете, даже когда ночь. И этот свет – это, прежде всего, вера. Во время обряда крещения неофит получает свечу, символизирующую свет Христа. Это дар, но еще и ответственность каждого за то, чтобы поддерживать это пламя живым, чтобы оно продолжало сиять. Нет смысла иметь светильник, если мы не будем питать его молитвой, слушанием Слова, участием в таинствах. В таком случае наша вера мертва, как светильник без масла, которые не освещает жизнь и не способен обнаружить в ней присутствие жениха, Иисуса Христа, который приходит к нам разными путями.
Когда это происходит, когда мы «неразумны», то есть не осознаем присутствия Бога в нашей жизни, чаще всего мы отдаемся преходящим благам этого мира, как если бы они были наивысшими. Мы живем, как под действием наркотика, погруженные в повседневные заботы, как будто они единственные по-настоящему важные. Этот образ жизни может заключаться в явном и исключительном выборе реальных и необходимых, но эфемерных благ. В крайних случаях это уже «греховная» жизнь, когда ради наших более или менее сиюминутных интересов мы готовы пожертвовать всем: истиной, справедливостью, состраданием, собственной совестью, поскольку мы считаем, что эти наши интересы (благополучие, богатство, социальный успех, наслаждение жизнью) являются единственным реальным и стоящими. Эта жизнь без заботы о самом важном сковывает нас и ведет к погибели, о чем в другом случае предупреждает Иисус: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно» (Лк 21, 34). В этом случае мы хуже, чем неразумные девы, мы не только спим, но еще нам не хватает не только масла, но даже светильника: мы ничего и никого не ждем, мы живем, замкнувшись в себе. Но может случиться так, что в нас возникнет есть полумертвая вера, более или менее формальная, одним словом, у нас есть светильник; но мы не обращаем на него ни малейшего внимания, мы никогда не обращаем своего разума и сердца к Богу и не открываем своих ушей для Его Слова, чтобы таким образом обрести ту мудрость, которую находит тот, кто ее ищет, и которая открывает себя тому, кто ее желает, потому что она стала близкой в человечестве Христа; но мы никогда не склоняемся перед Ним, чтобы попросить и получить прощение, мы не принимаем Его приглашения сесть за Его стол, съесть Его хлеб и выпить Его вино и, таким образом, войти в общение с предельными благами – Его преданным Телом и Его пролитой Кровью. Наш светильник не горит, потому что мы не хотим взять масло, питающее его пламя.
Свет веры освещает тьму. И величайшая тьма, тьма смерти, озаренная верой в Христа, умершего и воскресшего, зажигает в нас свет надежды. Надежда – это еще одно важное измерение той высшей мудрости, которую Христос сделал близкой и доступной. Мудр тот, кто, зная, что ему суждено умереть, стремится к вечным благам, к сокровищам, которые ни моль, ни ржа не истребляют, ни воры не подкапывают и не крадут (ср. Мф 6, 19). Масло, питающее светильник, – это настойчивость, постоянство, верность. Господь приходит разными путями, но последним, тем, который становится «концом света» для каждого из нас, является сама смерть. Мудро осознавать это, зная, что настоящее не закрыто само в себе, но открыто для будущего, которое выходит за рамки времени, потому что в человеческой смерти, которую встретил и принял Сын Божий, мы идем навстречу Христу. Неизбежный плач, который вызывает смерть, не должен быть плачем отчаяния, но должен находить утешение в победе Христа.
Наконец, свет веры и надежды, должным образом питаемый, не может не зажечь огонь любви. Жить, бодрствуя и осознанно – значит открыть глаза и по-новому открывать для себя других и их потребности. Относительные и эфемерные блага этого мира приобретают окончательный и трансцендентный смысл, когда мы делаем их средством и выражением нашей открытости и заботы о нуждах тех, в ком мы с верой находим наших братьев. Если то, что отличает «неразумный» образ жизни без масла, – это «станем есть и пить, ибо завтра умрем!» (ср. 1 Кор 15, 32), то мудрая жизнь – это та, которая дает есть алчущим и пить жаждущим (ср. Мф 25, 31-46). Опять же, иметь светильник и не иметь масла – значит быть увядшим верующим, который оставляет веру на чердаке как простую информацию для ума, живет эгоистичной жизнью, озабоченной только собой, собственными интересами. В этом мире, в котором мы слишком часто слышим, что «все относительно», мы обнаруживаем существование предельных и непреходящих измерений, которые не зависят от эфемерного характера пространства и времени, но предназначены для вечности. Вера и надежда освещают их, а их лучшим выражением является любовь, которой научил нас Христос. Итак, Иисус не только не призывает нас не делиться, но, наоборот: свет веры не может быть не разделен, если он действительно освещает (его нельзя спрятать или положить под сосудом – ср. Мф 5, 15), но он должен правильно подпитываться, и это действительно ответственность каждого. И поделиться можно естественным образом через благотворительность, но как мы сможем это сделать, если будем жить неразумно, пренебрегая Богом и нашими ближними?
Иисус рассказывает нам эту притчу о последних временах в контексте своих последних дней в Иерусалиме накануне своих Страстей. Для Него это совершенно конкретный опыт: он – жених, который пришел, а Его родные спят, не признают Его, отвергают Его… Они живут во тьме, и хотя у них есть светильники, поскольку они формально религиозны, даже очень религиозны, эти их светильники погашены, они не подготовлены к приходу учителя, им не хватает масла, необходимого, чтобы зажечь свет, мудрости, которая способна различить признаки присутствия среди них Сына Божьего.
С нами может случиться то же самое. Мы получили дар веры, но мы должны заботиться о том, чтобы она стала истинной жизненной мудростью, активной надеждой, горячей любовью. Это означает жить в ожидании, осознанно готовясь к пришествию Господа, которое, даже если не знаем ни дня, ни часа, несомненно, должно произойти, возможно, самым неожиданным образом. Готов ли мой светильник? Я сделал запас масла, которое заставит светильник гореть?
Притча о десяти девах поражает нас своей суровостью. Во-первых, из-за отказа мудрых (то есть «хороших») дев делиться своим маслом с бедными неразумными. Во-вторых, из-за категорического запрета для последних присутствовать на свадебном пиру, потому что они просто опоздали. Неужели Иисус призывает нас к дерзости, давая понять, что спасение, в конечном счете, является личным делом, так что каждый должен заботиться только о своем? Неужели Он пытается напугать нас, если простая оплошность, небольшая задержка могут исключить нас из Царства Божьего? Не является ли это слишком резким контрастом с другими притчами и изречениями Иисуса, в которых Он прежде всего говорит о милосердии и прощении?