Иисус привел в молчание саддукеев, которые устроили для него ловушку: они спросили Его о воскресении из мертвых, но с насмешкой описали поистине нелепую ситуацию (ситуацию семи братьев, которые один за другим женились на одной и той же женщине). Иисус заставил их замолчать, чтобы они поняли, как нелепо верить в то, что живой Бог – это Бог мертвых. Фарисеи радовались победе Иисуса, подтверждающей их собственную позицию, но не присоединились к Нему, они тоже решили поставить для Него еще одну ловушку, фарисейскую, то есть замысловатый законнический вопрос. Клубок из 613 заповедей Закона (248 положительных и 365 отрицательных) создавал частые противоречия и проблемы толкования приоритета одной над другой, и это было идеальной почвой для того, чтобы попытаться уловить молодого учителя из Назарета на отречении, что дало бы повод обвинить Его. Иисус, как всегда, говорит многое в нескольких словах. Первое, что Он сказал знатоку закона, это то, что у того уже есть ответ, если он действительно открыт для Слова Божьего, которое, как он думает, он так хорошо знает. Оставляя в стороне сложную казуистику книжников и фарисеев, Иисус ограничивается цитатой двух текстов из Ветхого Завета: Второзаконие 6, 5 – о любви к Богу, и Левит 19, 18 – о любви к ближнему. Другими словами, он решает вопрос, который казался неразрешимым, с предельной простотой и обращаясь к единственному источнику власти, признаваемому фарисеями. Во-вторых, Иисус напоминает нам, что «наибольшее», самое главное, – это Тот, Кому мы должны отдать свое сердце, Кого мы должны любить больше всего. Но, говоря это, он не романтически декларирует, что важно любить, независимо от того – что, кого и как. Напротив, приняв вызов этого знатока закона, Иисус соглашается с ним в том, что есть порядок значимости, есть основные вещи, которым нужно отдавать предпочтение. Но это отличается от законнического отношения и уходит в глубины человеческого сердца, туда, где обитают экзистенциальные истины, и говорит нам о том, что мы должны правильно расставлять приоритеты в нашей любви. Это означает, что не просто любая любовь хороша, и не все одинаково достойно любви, ибо ясно, что каждый что-то любит и живет этой своей любовью. Но все мы знаем, что эгоистичная любовь к самому себе, или любовь к своим, исключающая других, или страстная любовь к определенным удовольствиям или увлечениям (например, выпивка без меры, или своя футбольная команда) – это нехорошо. В ответе Иисуса предполагается то, что святой Иоанн, апостол любви, ясно напоминает нам: «Не любите мира, ни того, что в мире» (1 Ин 2, 15). Чтобы правильно понять заповедь любви, мы не должны забывать эту ее часть, как это часто бывает. Для того, чтобы в нас был правильный «Ordo amoris», как сказал святой Августин, то есть правильный порядок сердца, мы должны знать, как контролировать себя, избегая того, чтобы наклонности нашей природы господствовали над нами и направляли наше поведение. Святой Иоанн, конечно, не говорит нам не любить творение, и тем более – нашего ближнего, но под «любовью к миру» он имеет в виду «похоть плоти (чувственность без меры), похоть очей (жадность) и гордость житейскую (тщеславие и амбиции)» (ср. 1 Ин 2, 16). В конце концов, Иисус ясно говорит нам, что мы должны любить и какой мерой: Бога всем сердцем нашим, всей душой нашей, всем существом нашим, и ближнего нашего, как самого себя. Любовь к Богу, источнику всякого бытия и всякого блага, должна быть любовью полной самоотдачи, полного единения с Его волей, полного сыновства. Такая любовь может быть направлена только к Богу, ибо если бы она была направлена на что-то другое (идеологию, нацию, партию, лидера, хобби, интерес…), то тут же стала бы идолопоклонством, которое превратило бы нас в рабов, зависимых от какого-то лже-бога. Только совершенная преданность единому Богу гарантирует нам свободу, потому что Ему мы обязаны своим существованием и своим достоинством, от Него мы приходим и к Нему мы идем, подобно фессалоникийцам, которые, приняв Слово, оставили своих идолов и обратились к живому и истинному Богу, чтобы служить Ему, достигнув тем самым подлинной свободы. Любовь к ближнему, в свою очередь, имеет в качестве своего рода мерила ту любовь, которую мы должны иметь к себе. Другие равны нам, поэтому истинная любовь к ближнему – это не рабское подчинение, а уважение и солидарность с их потребностями, которые в основном совпадают с нашими собственными. Если, пытаясь удовлетворить наши потребности, мы закрываемся от потребностей других, мы впадаем в эгоизм, а это легко приводит к «использованию» других и злоупотреблению ими в качестве простого средства удовлетворения наших интересов, то есть мы впадаем в несправедливость, манипуляции и насилие. Но мы знаем, что мы равны в достоинстве, и любовь к ближнему основана на чувстве справедливости, которое выражается в негативной версии золотого правила: «Что ненавистно тебе самому, того не делай никому» (Товит 4, 15); и на чувстве сострадания к нуждам других, которое выливается в позитивную версию того же правила: «во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф 7, 12). Иисус учит нас правильному порядку приоритетов, чтобы исходя из этой наибольшей заповеди и из второй, подобной ей, мы могли любить все остальное в правильной мере и воздерживаться от любви к тем вещам, которые отделяют нас от истины и от нашего спасения. Итак, если Иисус, чтобы указать, какая из заповедей является самой важной, сослался на два текста Ветхого Завета, то, где же ее новизна? В каком смысле можно сказать, что заповедь любви – это «новая» заповедь (Ин 13, 34)? На самом деле это новое готовилось долгое время: весь Ветхий Завет полон мотивов, которые предвосхищают новое и о нем возвещают. Нам нужно только перечитать сегодняшнее первое чтение. Но, с другой стороны, главное новшество заключается в том, что эти процитированные слова сказаны самим Иисусом, что Он придает двум заповедям – любви к Богу и любви к ближнему, новую глубину и смысл. Он пришел не для того, чтобы отменить Закон или Пророков, но, чтобы исполнить их, усовершенствовать и довести до конца. И он делает это в своем ответе. Ибо, говоря о Боге и ближнем, Иисус знакомит нас с совершенно новым пониманием Первого и второго. Бог, о Котором Он говорит, – это Его Отец, Его Авва, Который в Иисусе становится Отцом всех, хороших и плохих, праведных и неправедных (см. Мф 5, 45). Отсюда и сходство второй заповеди с первой: если Бог – Отец всех, то все люди, созданные по подобию Божьему, являются братьями и сестрами друг для друга. Иисус переосмысливает заповедь о любви к ближнему, которая была до Него любовью, ограниченной самыми близкими, семьей, членами клана, израильской общиной, и распространяет ее на всех без исключения мужчин и женщин, на всех детей Божьих, призванных во Христе стать детьми Божьими.
