Пророчество является решающим моментом во вселенской открытости веры Израиля и,
следовательно, в преодолении глубокого национализма, который для нее характерен.
Решительный монотеизм пророков приводит к пониманию того, что если есть единый
Бог, то этот единый Бог должен быть Богом всех людей без исключения. Вот почему
спасение, предлагаемое еврейскому народу, не может быть чем-то исключительно
только для него. Избранный народ является таковым как священнический народ, то есть
как посредник спасения, открытого для всех. Но этот универсализм все еще
несовершенен, окрашен национализмом, от которого надо освободиться, ведь условие
доступа к спасению — стать иудеем, еврейский народ открывает свои двери, чтобы
любой, кто захочет, мог войти в него.
Иисус, который пришел не для того, чтобы отменить закон, но чтобы его исполнить и
довести до совершенства (ср. Мф 5, 17), является Тем, Кто делает окончательный шаг к
истинному универсализму без национальных или расовых границ.
Открытость, которая проявляется во времена пророков, используется Иисусом для того,
чтобы покинуть национальные границы и отправиться на поиски тех, кого считали
«язычниками». Всю картину, которую сегодня представляет нам Евангелие от Матфея,
можно понимать как пророческое действие, не лишенное шокирующих парадоксов, но
проникнутое глубоким педагогическим смыслом для его учеников и, следовательно, для
всех нас.
Первый момент этого пророческого действия как раз и состоит в том, чтобы уйти с
земель народа Израиля (Галилеи и Иудеи) в страны Тира и Сидона в Финикии, на
территории современного Ливана. Вполне возможно, что Иисус, который не находит
покоя на своей земле (ср. Мф 14, 13), который испытывает растущее напряжение в
ситуации с фарисеями и саддукеями (ср. Мф 15, 1-7) и чувствует угрозу со стороны
Ирода (ср. Мф 14, 1-2), в тех отдаленных краях ищет уединения со своими учениками,
которых Он должен был подготовить, чтобы объявить им о своих предстоящих Страстях
(ср. Мф 16, 21).
Однако даже в странах язычников Иисус не находит покоя, который Он ищет. Вот,
хананейская женщина пристает к нему со своими криками и мольбами. Пересекая
границы Израиля, Иисус уже тем самым сообщает нам, что сострадание не знает границ.
Человеческое горе, которое здесь имеет лицо матери, страдающей от зла, причиняемого
ее дочери, достойно сочувствия независимо от происхождения, социального положения,
вероисповедания и даже моральных качеств страдальца. Каждый страдающий достоин
сочувствия и помощи.
Вот почему нас так шокирует реакция Иисуса, который отвечает молчанием. Это то, что
могло бы дать нам повод задуматься о молчании Бога в ответ на наши просьбы и мольбы.
Здесь мы собираемся подчеркнуть только один аспект: молчание Иисуса побуждает
учеников ходатайствовать за женщину. Возможно, апостолы были сторонниками более
традиционной доктрины, которая предполагала Божью милость только для Израиля.
Поэтому весьма вероятно, что они не понимали, зачем пошли в эти языческие земли.
Следовательно, вполне возможно, что побуждение заступиться за ту бедную женщину,
которая продолжала кричать за ними, было не совсем чистым: они просто хотели
избавиться от нее. Но молчание Иисуса заставило их взглянуть на нее и почувствовать
начало сострадания. То, что их мотивы не были идеальными, как раз говорит нам о
необходимости этого педагогического процесса, который должен привести их к
пониманию универсальности спасения.
Когда, по настоянию и кричащей, и учеников, Иисус наконец обращается к женщине,
кажется, что Он демонстрирует иудейские национальные предрассудки, отличающиеся
не только чувством исключительности, но и презрением (что, впрочем, свойственно
предрассудкам любой формы национализма, в том числе и в наше время). Но мы опять
должны увидеть пророческий и педагогический смысл в действиях Иисуса. Своей
своеобразной майевтикой Иисус побуждает женщину завершить исповедание веры, уже
содержащееся в ее просьбе: «помилуй меня, Господи, Сын Давидов», мольбой,
исполненной доверия и смирения: спасение, обещанное иудеям, может и должно прийти
и к тем, кто ими не является, пусть даже в виде крох. Таким образом, Иисус учит своих
учеников, всех нас, что не национальные, расовые или культурные особенности
определяют границы спасения, которое Он пришел принести нам, а живая и доверчивая
вера.
Здесь мы должны предупредить, что во всей этой сцене не говорится, что единственно
важным является субъективный аспект веры, что надо просто верить и доверять,
независимо от того, во что и кому. Сегодня существует сильная тенденция к
субъективизму, который утверждает, что все религии и «веры» абсолютно одинаковы.
Не отрицая ценности, присущие многим религиям и формам верований, необходимо
также подчеркнуть и объективные аспекты, содержание веры, которые Иисус ни в коем
случае не отрицает. В этом тексте есть детали, напоминающие о словах Иисуса
Самарянке в Евангелии от Иоанна: «Вы не знаете, чему кланяетесь, а мы знаем, чему
кланяемся, потому что спасение – от иудеев» (Ин 4, 22). То, что Иисус сказал о хлебе
детей, содержит неявное утверждение о том, что полное откровение Бога (разумеется,
для всех людей без исключения) дается в лоне Израиля. Хананейская женщина также
признала это, сказав, что Иисус – Господь и сын Давида, то есть Мессия. И этот нюанс
заставляет нас обратить внимание на второе чтение, сегодняшнее и предыдущего
воскресенья, в котором Павел, Апостол, который радикально и окончательно открыл
христианскую веру всем язычникам, освободив ее от уззакона Моисеева, которые Иисус
доводит до совершенства, скорбит о судьбе своего народа, хранителя обетований, из
которого родился Мессия (ср. Рим 9, 15, 29), и которому он продолжает отводить
ключевую роль в примирении человечества с Богом: «Ибо если отвержение их –
примирение мира, то что будет принятие, как не жизнь из мёртвых? …Ибо дары и
призвание Божие непреложны».
Таким образом, Иисус своим окончательным ответом («Женщина! велика вера твоя»)
реализует то, что символически означало «выход» за пределы национальных границ:
истинная граница – это вера, но не какая-то просто вера, а вера в Бога-Отца всех людей,
Отца Иисуса Христа, сына Давидова, вера, которая также является открытостью и
доверием, доверчивая вера, которая призывает к состраданию и побуждает сострадать
всем человеческим бедствиям, вера, в конечном счете, не знающая границ.
Пророчество является решающим моментом во вселенской открытости веры Израиля и,