Нагорная проповедь, которую мы читаем в эти воскресные дни, – это откровение новых
ценностей Царства Божьего, нового религиозного мира, нового видения Бога и его
отношения с человеком. Означает ли это отмену древнего Закона, который также результат
божественного откровения, произошедшего на Синае? В действительности, в Евангелиях
мы находим многочисленные действия Иисуса, которыми Он, как кажется, открыто бросает
вызов закону, например, исцеление в субботу, несоблюдение некоторых законов
ритуальной чистоты, других обычаев, касающихся поста. Как мы знаем, такое поведение
вызывало открытую вражду книжников и фарисеев, учителей закона. Но столкнувшись с
критикой с их стороны, а также, возможно, с определенными интерпретациями со стороны
своих собственных учеников, Иисус, именно в контексте Нагорной проповеди, отрицает все
это: «Не думайте, что Я пришёл нарушить закон или пророков: не нарушить пришёл Я, но
исполнить». На чем мы остановимся? Не возникает ли здесь некоторого противоречия
между этими словами и действиями, упомянутыми ранее? Когда Иисус заявляет, что Он
пришел не нарушить, а исполнить, что это значит? Исполнить – значит сделать полным,
довести до совершенства.
Соблюдение закона «до последней йоты» не означает педантичного, фанатичного и
буквального соблюдения всех установлений закона Моисея, который во времена Иисуса
был дополнен многочисленными положениями, являющимися результатом давней
традицией толкований и разъяснений. Именно внешне вызывающие действия Иисуса, дают
нам понять, что речь идет не об этом почти удушающем законничестве: не человек для
субботы, а суббота для человека, и необходимо понимать, что означает «милости хочу, а не
жертвы» (ср. Мф 12, 7; Мк 2, 27). Также и Его слова в сегодняшнем Евангелии очень
красноречивы: с одной стороны, Он призывает не нарушать ни одной заповеди Закона, а
тот, кто научит исполнять закон, тот великим наречётся в Царстве Небесном; с другой
стороны, Он говорит, что не войдет в Царство Небесное тот, чья праведность не превзойдёт
праведности книжников и фарисеев. Ясно, что здесь идет речь не о скрупулезном и чисто
юридическом соблюдении определенных ритуальных предписаний. О чем тогда идет речь?
Иисус, занимая позицию истинного учителя Закона, истинного раввина, объясняет,
прибегая ко всему ряду установлений древнего Закона. Во-первых, вспомним, что Иисус
говорит не только о Законе (как это делали книжники и фарисеи), но о Законе и Пророках;
и уже это указывает нам на то, что он истолковывает Закон через призму пророческого
вдохновения, которое как раз и критиковало законничество и обращалось к внутреннему
закону, который «написан в сердце», к милосердию и заботе о нуждающихся. Точно так же
для Христа совершенство Закона (и Пророков) и его исполнение до конца не соответствуют
просто внешнему его соблюдению его, но соответствуют полноте, обновленного и
очищенного сердца, как это хорошо выражено в блаженствах.
Исходя из духа заповедей блаженств, Иисус комментирует и истолковывает (приводит к
полноте) семь заповедей античного закона, из которых сегодняшнее Евангелие включает
только четыре. Он делает это в диалоге с традицией («вы слышали, что сказано древним»),
но Он для нее не просто комментатор, а авторитетный собеседник: «а Я говорю вам». Таким
образом, Иисус показывает, что древний Закон не отменяется, но совершенствуется; и Он
также говорит нам, что Автор древнего Закона и Автор его окончательного
усовершенствования – один и Тот же, и что теперь Он говорит (и исполняет) сам, своей
властью.
Первый пример относится к пятой заповеди Синайского закона: «Не убий». Это
сопровождается юридическими терминами: «подлежит суду». Иисус, который больше
Закона, рассматривающего только внешнюю сторону поведения, обращается к
внутреннему отношению, из которого проистекают преступления и насилие по отношению
к ближнему: гнев, ненависть, вражда, которые сначала выражаются словесно, а затем
переходят в желание к отстранению (это то, что означает слово «отступник») и в конечном
итоге может дойти до физической агрессии. Эти внутренние установки и их выражения,
даже не доходящие до убийства, заслуживают осуждения религиозного характера
(Синедрион и огонь), поскольку они говорят о сердце, которое не примирилось и,
следовательно, удалено от Бога-Отца всех. Изменение сердца и внутреннее очищение
заставляют нас перейти от агрессии (мысли, слова и дела) к примирению. Таким образом,
речь идет не только об усовершенствовании предписаний древнего Закона, но и об
изменении направления наших глубинных установок: не только избегать зла во всех его
проявлениях, но и побеждать его силой добра; не только отказаться от агрессивного
отношения и словесных или физических нападок, но и занять позитивную позицию, которая
ищет братьев и сестер, пытается восстановить отношения и разрешить конфликты
(неизбежно возникающие в жизни) мирным путем.
Комментарий к шестой заповеди («Не прелюбодействуй» – Исх, 20, 14) идет в том же
направлении. Прелюбодеяние рассматривалось в древнем Законе (и в целом в древних
культурах) прежде всего как посягательство на чужую «собственность», которой, таким
образом, считалась женщина. Это предписание имело явно дискриминирующий характер
по отношению к женщинам. Радикализируя и совершенствуя эту заповедь, Иисус снова
обращается к внутреннему отношению, которое полностью меняет культурные нормы: Он
призывает к уважительному отношению женщине не только как к чужой «собственности»,
но и к ее собственному статусу женщины, который нельзя понимать просто как объект
желания. Таким образом, Иисус не только осуждает прелюбодеяние, но и полностью
восстанавливает достоинство женщины, равное достоинству мужчины как образа Божьего
(ср. Быт 1, 17). Однако изменение сердца – непростая задача. Желания и мысли, склонные
ко злу, часто возникают у нас спонтанно. Неужели само их присутствие уже является
формой греха? Не является ли здесь преувеличенной идея греха, которая может привести
нас к фанатичному и удушающему ханжеству, худшему, чем просто внешнее
законничество книжников и фарисеев? На самом деле Иисус говорит не о том, и слова,
которые следуют за призывом, в полном соответствии с блаженством чистых сердцем,
достаточно проясняют это. Грех заключается не в простом наличии определенных чувств,
склонностей или искушений, а в согласии со стороны нашей свободной воли. Отсюда
необходимость определенного аскетизма, то есть способности отказаться от желаний,
которые нас преследуют и побуждают ко злу. Иисус выражает необходимость отречения в
очень жестких выражениях (выколоть себе глаз, отрубить руку), которые мы не должны
понимать буквально, но как средство, позволяющее решительно подчеркнуть важность
очищения сердца и взгляда: мы делаем это для того, чтобы мы могли видеть Бога, это то,
что мы вкладываем наше собственное спасение, которое стоит больше, чем благополучие
преходящего мира.
Следующая заповедь, прокомментированная Иисусом, взята не из скрижали заповедей (ср.
Второзаконие 24, 1), но это как бы дополнение к предыдущей, и затрагивает очень
чувствительную тему в обычаях тогдашних иудеев (ср. Мф 19, 1-12) и, собственно, от во
все времена. Если нужно уважать жену ближнего, тем более необходимо уважать свою
собственную. Здесь, опять же, Иисус защищает женщину от явно неблагоприятного
положения и возводит ее в ранг равноправного члена в браке. Брак – это священный союз
между мужчиной и женщиной, равными в личном достоинстве и, следовательно, каждый
из которых должен дать свое свободное согласие. Это проявление свободы и взаимных
обязательств требует ответственности и верности слову, данному в брачном союзе.
Оговорка, сделанная Иисусом (за исключением случая нечистоты, в других переводах это
означает «блуд»), относится, по-видимому, к случаю незаконных союзов
кровосмесительного характера или просто случайных, без желания истинного взаимного
обязательства (как в случае с проституцией, так называемая «свободная любовь» и другие
формы отношений, которые не соответствуют замыслу Бога о браке). Супружеские
отношения – слишком серьезная вещь, чтобы оставлять их на усмотрение одной из сторон.
Что касается клятвы, то в принципе нелегко понять этот своего рода запрет на клятву, когда
жизнь показывает, что иногда необходимо держать свое слово: тот же случай с браком, или
когда приведен к присяге или даются показания в суде… Слова Иисуса следует понимать
как призыв не злоупотреблять клятвой, то есть не ставить Бога свидетелем в своих
собственных делах, короче говоря, не «использовать» и не инструментализировать Бога
для своих целей. Это, должно быть, был распространенный обычай того времени. Тому, кто
живет в согласии с самим собой, с другими и с Богом, не нужно на каждом шагу ставить
Бога в свидетели, скорее он сам становится свидетелем Бога, источником истины и всякого
блага. И это – не просто внешний исполнитель правил, которые навязывают ему извне, а
свободный человек, который свободно придерживается добра без каких-либо условий или
компромиссов.
Итак, возможно ли это? Разве эти требования, которые звучат так хорошо, не превышают
намного наши скудные силы? Иисус, призывающий нас быть милосердными к слабостям
других, знает и наши собственные слабости и принимает их во внимание. Он не раввин,
который комментирует законы, заменяет одни другими, смягчает или ужесточает их; он
учитель, который показывает нам новый образ жизни, который являет Он сам: Он сам
становится законом для своих учеников. Исполнять весь закон, до последней черты,
означает следовать за Иисусом и следовать Его образу жизни. Он – Тот, Кто соблюдает
Закон до конца, радикально, отдавая свою жизнь на кресте.
Таким образом, новый закон Евангелия суммирует все заповеди (во всех их аспектах: в
отношении своих и чужих, в отношении собственности и т.д.) в заповедь любви. И эта
заповедь может быть принята только на основе свободы, к которой так явно апеллирует
первое чтение. В ней мы видим, в какой степени древний Закон действительно был
ориентирован на полноту Евангелия. Ибо чисто юридические предписания могут быть
выполнены внешним образом, по принуждению и без убеждения (с уменьшенной
свободой), но любить можно только в свободе. Невозможно любить «насильно» и чисто
внешне. Любить можно только сердцем. И эта сила любви – это дар, который мы находим
и получаем именно во Христе, возлюбившего нас и отдавшего Себя за нас до конца. Здесь
нас не просят о чем-либо, чего мы не получали раньше. И это та мудрость, о которой
говорит Павел, недоступная простому человеческому разуму, но которая полностью
раскрылась в Иисусе Христе. Это мудрость креста, мудрость всецело отдающейся любви,
таким образом «исполняющей» (наполняющей, совершенствующей) весь Закон.
