Предвосхищая конец этого и начало следующего календарного года, литургический год завершает один цикл и открывает другой, новый. Наши солнечные годы, организованные вокруг смерти и рождения солнца, получили печать христианства, утверждающую, что истинный свет, дающий людям жизнь, – это Иисус Христос, Божий Логос, ставший плотью и родившийся в Вифлееме. Но великий праздник рождения Христа – это не космическое событие, которое навязывается нам с необходимой неизбежностью всего естественного, а историческое, человеческое событие, которое Бог предлагает в диалоге с нами, поэтому этот праздник требует надлежащей подготовки. Следовательно, начало литургического года почти на месяц опережает праздник пришествия Сына Божьего в мир и начинается с этого подготовительного времени, как раз и называемого Адвентом. Один из ключевых призывов этого времени – «Приготовьте путь Господу!». Господь уже в пути. И мы, с нетерпением ожидающие Его прихода, тоже отправляемся в путь, чтобы встретить Его.
В христианской традиции говорится о двух пришествиях Господа: первом, воплощении слова Божьего, рождении Иисуса, благодаря которому Бог становится близким и присутствующим среди нас, и которое является основанием нашей надежды. Бог уже присутствует среди нас, и можно жить в общении с Ним. Но мы продолжаем испытывать тяжесть и ограничения жизни. Поэтому мы еще не живем в той полноте, к которой стремится наше сердце. Скорее, это именно Бог во Христе Иисусе участвует в наших ограничениях и сопровождает нас в них, давая нам, таким образом, возможность ощутить первые крупицы того, чего мы надеемся достичь. Второе пришествие, окончательное, – это то, что говорит нам о конце света, о суде, о том моменте, когда Христос, которого мы знаем в скромном облике Его человечества, такого же хрупкого, как и наше, явит себя во всей своей красе, в силе Его победы над злом и смертью, в полноте света Воскресения. Все эти слова, звучащие, может быть, немного стереотипно, которые многие практикующие и непрактикующие находят странным церковным жаргоном, какой они имеют смысл, если вообще имеют?
С давних пор эти слова о втором пришествии привычно понимаются как нечто ужасное и пугающее. Идея конца света вызывает в воображении катастрофы и масштабные катаклизмы. Даже сегодня есть христиане, которые чрезвычайно заинтересованы в определении того, когда наступит этот конец, который они связывают с идеей всеобщего наказания. Также и суд понимается как нечто, вызывающее панику. Достаточно вспомнить потрясающие по силе своего величия и красоте изображения Страшного суда Микеланджело в Сикстинской капелле. На эти ужасающие образы многие реагируют отторжением и явной незаинтересованностью. Конец света не кажется им интересным (лучше иметь дело с этим миром, пока он существует и является единственным, который есть у нас), кроме того, они отвергают религию как религию страха, которая, как кажется, хочет держать нас в постоянном инфантилизме, чуждом духу времени.
На самом деле, если внимательно прислушаться к тому, что говорится по этому поводу не в преданиях разных культур, а в христианском послании, мы поймем, что ужасное и угрожающее не входит в суть пришествия. Во-первых, евангельские тексты говорят нам о том, что конкретное знание дня и часа невозможно и к тому же неважно. Идея конца света на самом деле связана с чем-то, что мы все знаем и испытываем каждый день: мир и жизнь ограничены и конечны, и это ограничение проявляется во многих формах, которые мы все можем ощущать разными способами. То есть этот мир и эта жизнь не являются окончательной реальностью. Но в то же время на основе этого опыта мы можем ощутить, что не только наша жизнь стремится к определенному концу (если бы это было не так, мы бы даже не осознали ограниченность и конечность), но и что в самой человеческой жизни есть долговечные измерения, которые придают ей насыщенность и ценность.
Вот почему Иисус, который не говорит нам, когда наступит конец света (Он сам говорит, что игнорирует это, и видно, что Его это не очень интересовало), вместо этого говорит нам, как мы должны жить, чтобы не пренебрегать этими конечными измерениями: необходимо не позволять себе быть поглощенным исключительно заботой о преходящем, но, при этом, ответственно относиться к жизненным потребностям (есть и пить, решать повседневные проблемы и улаживать конфликты), но не абсолютизировать их, поскольку существуют высшие и непреходящие ценности и измерения. Когда мы абсолютизируем относительное, еду и питье, законное наслаждение жизнью, разрешение неизбежных конфликтов, все это превращается в «пирования и пьянство, сладострастие и распутство, ссоры и зависти», то есть, как говорит святой Павел, в жизнь, прожитую недостойно. Перед лицом этого мы призваны проявлять бдительность, жить с открытыми глазами, сознательно или, что то же самое, с достоинством. Будем ли мы жить лучше или хуже, богатство и здоровье все равно не полностью зависят от нас; мы должны уделять им внимание, но справедливое. А вот жить достойно действительно зависит от нас, это наша исключительная ответственность.
Получается, что конец света – это его предел, его внутреннее ограничение, которое проявляется в нашем смертном состоянии. Мы все должны умереть, и это конец света для каждого. Точно так же, как мы не знаем, когда наступит конец света, мы не знаем, когда наступит наша смерть. И если мы узнаем об этом (в случае неизлечимой болезни, которая может побудить нас искать альтернативные средства исцеления или, по крайней мере, подготовиться должным образом), это будет похоже на объявление конца света в стиле нынешнего экологического кризиса, как угроза истощения энергетических ресурсов, или какая-либо другая причина, которая может заставить нас принять меры и начать жить по-другому. В любом случае, осознание всего этого и стремление жить в соответствии с окончательными ценностями (истина, добро, справедливость, верность, любовь…) устанавливает связь между нами и Источником жизни, с Тем, Кто выходит за ее пределы, с Богом, который приходит к нам во Христе. Рассматривая это таким образом, мы понимаем, что второе пришествие (конец света и судный день) не является чем-то ужасным или угрожающим. Напротив: Иисус приходит как спаситель, который избавляет нас от конечности смерти и зла во всех его формах. Встреча с ним – радостная весть, послание надежды и утешения, потому что это означает, что грех, зло и смерть были Им побеждены, и если Он грядет, то для того, чтобы сделать нас соучастниками Его победы.
В этом смысле мы можем говорить о третьем пришествии Господа. Оно третье не в хронологическом смысле, а в своей форме реализации, которая связывает первое (на котором она основана) и второе (к которому она стремится). Это ежедневное пришествие Иисуса в Его Слове, провозглашенном на Литургии, в Хлебе и Вине Евхаристии, в таинстве прощения, в Его присутствии в наших ближних, особенно в нуждающихся, через которых Он призывает нас к служению любви. Эти ежедневные пришествия, которые делают Бога, Христа доступным для всех, кто хочет встретиться с Ним, подобны рассвету, возвещающему, что день (спасение) близок, и что мы должны уже просыпаться, что мы не можем продолжать жить в оцепенении ночного сна. Проснуться, подготовиться, вооружиться должным образом к приходу света – все это означает начать жить уже как бы днем, принять и использовать «орудие света», ходить в свете Господа, предвидеть в нашем образе жизни, в отношениях, в разрешении конфликтов гармонию, мир и полноту, к которым мы стремимся и которые уже воплощает в жизнь Христос: тренироваться жить в мире, а не в войне, превращать мечи в плуги и копья в серпы. Уделяя внимание этим различным формам Его «третьего» пришествия, мы свидетельствуем и приветствуем первое и должным образом готовимся ко второму и окончательному.
