Проказа сегодня занимает центральное место в Слове Божьем. В древности проказа считалась не только ужасной болезнью, которая действительно действовала разрушительно на тело больного, но и проклятием от Бога и причиной изгнания из человеческого сообщества и, в случае Израиля, из общины спасенных. Вполне возможно, что источником этого изгнания был обычный человеческий страх перед инфекцией, который потом приобрел религиозные и богословские мотивы. Но тема проказы сегодня пересекается с другой, не менее важной темой: два главных героя – чужестранцы: Нееман сириянин и исцеленный Иисусом самаритянин. Сирияне были и, к сожалению, сегодня остаются традиционными врагами Израиля; самаритяне по своему происхождению (поселенцы, занявшие земли иудеев во времена их изгнания) были в глазах израильтян узурпаторами, которые, кроме того, извратили чистоту моисеевой веры. Если просто прокаженные были изгоняемы по причине болезни, то сириянин и самаритянин были изгнаны еще и по причине их национальной и религиозной принадлежности.
Но вот с проказой произошла парадоксальная метаморфоза. В случае с десятью прокаженными болезнь объединяет и уравнивает иудеев и самаритян, непримиримых врагов при обычных обстоятельствах. Несчастье размывает национальные и религиозные границы, поскольку лишает нас внешней идентичности и надуманных гарантий и обнажает наше общее человеческое состояние. Фактически, в случае с десятью прокаженными мы узнаем о самаритянском происхождении одного из них только после исцеления. Только в нормальных условиях вновь возникают «нормальные» различия, которые были стерты болезнью. Нечто подобное происходит и с Нееманом, богатым и могущественным человеком, привыкшим повелевать, а не просить. Позор проказы лишает его титулов и заставляет его кланяться, умолять и повиноваться пророку народа, который он считал неполноценным.
Несчастье могущественно, оно лишает нас сил, угрожает уничтожить нас, но в той же степени показывает нас, помогает нам понять, кто мы есть на самом деле: в нужде мы лучше обнаруживаем обнаженную человечность, которая нас роднит. Перед лицом человеческих страданий в любой из их версий спадают личины, исчезают ложные отличия, предрассудки, и остается открытым только страдающее лицо человека. Единственный человеческий ответ на реальность страданий других – это сострадание, способность страдать-с (страждущим) и протягивать руку помощи тому, кому при других обстоятельствах я противостоял бы по тысяче различных причин (идеологических, национальных, расовых или религиозных), но кто в нынешней ситуации мне представляется как «свой», часть единого рода человеческого.
Бог приблизился к нам, разделив наше человеческое состояние. То, что присутствие Божьего Слова в нашем мире является истинным воплощением, а не просто видимостью (как утверждали все формы древнего и современного гностицизма, такие как нынешний New Age), обнаруживается именно в Его способности сострадать. Бог спасает нас от наших несчастий не «сверху», а в Иисусе Христе, то есть из нас самих, сострадая, страдая вместе с нами, принимая на себя наши несчастья. Если сила несчастья действует, обделяя нас, то творческая сила Бога действует, обделяя себя («уничижил самого себя» Флп 2, 7), чтобы воссоздать нас, исцелить, простить, реабилитировать. В этом разница: то, что открывает нам сила несчастья (наша всеобщая человечность), дается дорогой ценой, которая угрожает уничтожить нас. То, что дает нам сила Божия – спасение и жизнь, – дается даром.
В случае с Нееманом невозможно не увидеть прообраз Крещения. После купания в Иордане его плоть стала чистой, «как у ребенка». Действительно, произошло новое рождение. И не только во плоти, но и в духе. Нееман испытывает восстанавливающую силу Бога Израиля и, движимый своим мировоззрением язычника и богача, хочет «возместить» тому, кто, по его мнению, исцелил его, но, просвещенный тем же пророком, он понимает безвозмездность действия Бога и то, что единственная настоящая форма благодарности – это поклониться и поклоняться истинному Богу. Неразрывная связь религии и народа в мировоззрении древних заставляет его брать с собой «часть» земли единственного Бога, который спасает, чтобы на ней молиться и поклоняться только Ему. Истинная благодарность – это благодарность сердца, которое признает, исповедует и, следовательно, свидетельствует о спасении, полученном от Бога.
Подробная информация об иностранном происхождении Неемана не случайна. Мы видим это в резкой форме в случае с десятью прокаженными. Мы можем быть хранителями спасительного Божьего действия, возродиться из воды и духа, стать чадами Божьими, испытать прощение и принять участие в евхаристической трапезе Царства Божьего, и в то же время свести все эти безвозмездные и воссоздающие действия Бога к юридическому вопросу, как те девять прокаженных иудеев, которые ограничились исполнением закона и забыли поблагодарить, то есть, восславить, поклониться, исповедовать и свидетельствовать, как это сделал самаритянин, который «возвратился, громким голосом прославляя Бога, и пал ниц к ногам Его, благодаря Его».
Остальные девять получили благодать исцеления и «исполнили» предписанное Законом в храме. Бог исполнил свою часть, а они – свою. Все по порядку. Это, безусловно, тоже способ понять «религию», когда все «по порядку». Более или менее выполнять наши религиозные «обязанности», ходить в церковь по воскресеньям или, по крайней мере, иногда по большим праздникам; ну, или когда этого требуют обстоятельства (вы знаете их, свадьбы, крещения и похороны); или довольствоваться тем, что ты хороший человек, как думают многие; и кажется, будто Бог доволен этим, что мы не убиваем и не воруем и платим налоги… Я выполняю свою часть, пусть Бог выполнит свою… И как бы получается, что это Бог в долгу перед нами, раз мы такие послушные (одни с литургией, другие только с моральными минимумами). Законническая и исполнительная вера, которая не требует повторного признания, благодарности, исповедания; вера, которая не кричит и не падает ниц перед этим Христом, который, давайте не будем забывать, уже подействовал в нас, – это вера, которая не знает, где на самом деле находится живой храм Божий. Нееман забрал часть земли из земли обетованной, «святой земли», чтобы в некотором смысле забрать с собой Бога, который помог ему родиться заново. Самаритянин смог осознать, что истинный храм Божий находится не в Иерусалиме и не на горе Гаризим, а в том галилейском раввине, который вернул ему здоровье и жизнь. Еретик-самаритянин оказался единственным по-настоящему верующим: «Вера твоя спасла тебя», – говорит ему Иисус.
Иисус призывает нас сегодня возродить нашу веру: не привыкать к благодати и спасению, обесценивая и принижая их. Он не говорит нам, чтобы мы не ходили в храм, или что быть иудеем (то есть христианином, членом Церкви) – это плохо, и что «внешние» лучше (как мы часто слышим и говорим); но напоминает нам, что принадлежности недостаточно, если мы сводим ее к привычке, культурной самобытности или простому соблюдению законов, если мы теряем ту живую веру, которая проявляется в способности удивляться, благодарить и исповедать, к чему иногда лучше готовы те, кто впервые переживает встречу с Богом.
Чтобы избежать этой рутины, которая убивает или притупляет веру, необходимо веру освежить, то есть, как Павел говорит Тимофею, помнить Иисуса Христа. Эта память – не просто блеклое воспоминание, а пасхальное воспоминание о смерти и воскресении Христа, которое совершается и в котором мы действительно участвуем в Евхаристии, но которое требует от нас настойчивости и верности, чтобы это усвоенное слово говорило в нас и свободно свидетельствовало («для Слова Божьего нет уз»), крича, как самаритянин, который повторяет 65-й псалом: «Придите, послушайте, и я возвещу вам, что сотворил Он для души моей», или как восклицает Захария: «Благословен Господь, Бог Израилев!» (Лк 1, 68), и лучше всех Мария: «Величит душа моя Господа!» (Лк 1, 46).
