Тесные врата и распахнутые горизонты. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на 21 воскресенье рядового времени

Иисус шел по пути в Иерусалим, то есть по пути предания себя ради любви на Кресте, и этому высшему уроку предшествовало учительство в странствии по городам и деревням, которое, судя по тому, что мы читаем сегодня, было открыто для участия людей. Иисус говорит, но также слушает, учит, но также позволяет своим слушателям обращаться к нему. Это наглядный пример для нас, верующих, и для самой Церкви, которая должна провозглашать и учить истине Евангелия, но также должна (мы должны) прислушиваться к обращенным к ней (нам) вопросам, иногда очень трудным.

То, на чем сегодня сосредоточено наше внимание, – это классический вопрос, один из тех, на которые никогда не дается полного ответа и который поэтому всегда возникает снова и снова, в каждой эпохе и культуре. Существует сильная тенденция проецировать на этот вопрос убеждения и предубеждения каждого исторического момента, таким образом предвосхищая ответ и, следовательно, отвергая тот, который предлагает нам Христос. Например, были времена, не столь отдаленные (некоторые, возможно, даже помнят их), когда кто-то был уверен, что спасены будут немногие. Обостренное ощущение греха, который распространяется повсюду, плюс определенный моральный ригоризм приводят к убеждению, что спасение слишком дорого стоит и, доступно лишь немногим: «Дорога́ цена искупления души их, и не будет того вовек, чтобы остался кто жить навсегда и не увидел могилы» (Пс 48, 9-10). Однако, хотя можно и соглашаясь с тем, что спасение – это то, чего человек не может достичь своими собственными силами («человекам это невозможно»), мы знаем, что это Божий дар, который Он предлагает без условий: «Богу же все возможно» (Мф 19, 26). Когда же подчеркивается Божья милость, оставляя в тени человеческую ответственность, чаша весов переворачивается с ног на голову, и есть тенденция утверждать, что спасение достижимо независимо от того, что мы делаем или не делаем, тенденция вплоть до защиты «апокатастасиса» (доктрина, которая учит, что придет время, когда все свободные создания разделят благодать спасения, включая демонов и души отверженных). Так происходит и в наше время, когда, хотя многие и перестали верить в спасение, поскольку понятие греха также утрачено, существует сильная склонность отказаться от любой идеи наказания и ответственности за вину. Среди этих крайних мнений можно найти промежуточные позиции на любой вкус.

В этом отношении примечательно, что мы можем с определенной точностью знать, когда есть (прямое или косвенное) принятие предложения спасения, но, с другой стороны, мы никогда не можем полностью знать, когда происходит отказ: это знает только Бог, только Он видит до глубины души сердце человека. Вот почему Церковь, которая утверждает о некоторых, что они уже во славе, рядом с Богом (когда она их беатифицирует и канонизирует), никогда не утверждает ни о ком, что кто-то осужден, даже об Иуде. Однако Церковь действительно защищает свободу человека и утверждает его способность принимать чью-либо сторону за и против Бога, поэтому она поддерживает и идею возможности осуждения и, следовательно, отвергает апокатастасис.

На какой из этих позиций стоит Иисус? Обращает на себя внимание кажущийся уклончивым ответ, который Он дает. Неужели Иисус не хочет попасть в неловкое положение? На самом же деле Его ответ – единственно реалистичный и возможный. Он не говорит нам о каких-то измерениях, но предлагает учение о пути спасения. Он не может сказать, много спасенных или мало, потому что спасение – это открытая реальность, а не неумолимая судьба, предопределенная от вечности. Это, безусловно, дар Божий, но это также то, что отчасти зависит от нас. Ибо Бог предлагает спасение, и предлагает его без каких-либо условий, но мы можем принять его или отклонить, в зависимости от того, как мы отреагируем на это безвозмездное предложение. Бог не навязывает спасение, но взывает к нашей свободе, которая может ответственно принять чью-то сторону. Здесь подчеркивается глубочайшее и окончательное чувство ответственности: способности так или иначе откликнуться на Божий призыв. И поскольку Бог призывает нас и напрямую, через свое Слово, но также и косвенно, через ценности и требования нашей совести, человек также может принять или отвергнуть предложение Бога как непосредственно через веру (и образ жизни, который проистекает из этого), или через жизнь в  соответствии с велением совести, например, в служении меньшим братьям, в которых анонимно живет и страдает Иисус (ср. Мф 25, 31-46).

Иисус говорит нам в своем ответе, что речь идет не о многих или немногих, а о каждом, и что это очень серьезный вопрос, к которому мы не должны относиться легкомысленно. Намек на тесные врата следует понимать так. Спасение – это не «конечное состояние», которое в малом или многом связано с нашей повседневной жизнью, но оно напрямую связано с подлинностью нашей жизни; и мы должны признать, что жизнь – это серьезное дело, с которым не нужно играть. Серьезно относиться к жизни, жить ею по-настоящему -значит быть открытым Слову Божьему, которое утешает, но и требует («встань!», «следуй за мной», «иди!»), и стараться жить в соответствии с этим Словом, быть верным, справедливым, правдивый, отзывчивым, готовым к прощению, короче говоря, отвечающий любовью на любовь Бога (что и есть спасение). Все это связано с определенными отказами и трудностями, и поэтому можно говорить о тесных вратах. Как пишет один современный автор (Манфред Лютц) в своей замечательной книге «Бог. Краткая история вечного»: «это правда, что быть морально целостным тоже время от времени доставляет радость; но обычно это довольно трудоемко и сопровождается значительными лишениями с точки зрения личного благополучия». Давайте не будем забывать и то, что мы говорили в начале: Иисус направлялся в Иерусалим, туда, где Он лично собрался заплатить высокую цену за спасение, которое Бог предлагает всему человечеству.

Естественно, мы все хотели бы менее дорогого спасения, по возможности без креста. Но Иисус учит нас не только на словах, но и на примере своей собственной жизни, что это невозможно, но что «Мессия должен претерпеть, чтобы так войти в славу» (Лк 24, 26). Без высшей жертвы на кресте, без того, чтобы не дойти до крайности смерти, спасение не коснулось бы самых глубин человеческого существования и не было бы истинным и окончательным спасением от зла, греха и смерти. Вот почему жалобы, которые мы так часто высказываем по поводу наших недугов, физических, психологических или моральных, здесь бесполезны. Автор послания к Евреям напоминает нам, другими словами, об увещевании Иисуса взять на себя крест (ср. Мф 16, 24): понимать трудности и невзгоды жизни как способы исправления, возможности очищения и внутреннего укрепления. На самом деле дело не в том, что Бог наказывает нас (временно или вечно), но в том, что Он, Который может извлекать добро из зла, воскресение из смерти, учит нас тому добру, которое мы можем извлечь из неизбежных трудностей и жизненных невзгод: это повод открыть в них страдающее лицо Его Сына, и присоединиться к Нему (ср. Кол. 1, 24). Хотя никто не может желать боли, но проходя через ее горнило в искупительном  смысле, мы становимся сильнее и исцеляемся.

Крест – это тесные врата, которые Иисус выбрал, чтобы войти в новое Творение. А путь, ведущий в Иерусалим, – это узкий путь (в параллельном тексте Мф 7, 13-14), ведущий к жизни. Но, именно об этих тесных вратах Иисус говорит, что многие захотят войти через них и не смогут, а об этом узком пути он утверждает, что немногие находят его. Разве эти утверждения не подтверждают тезис о том, что мало кто спасается?

Первое чтение, прочитанное в свете Евангелия, может дать нам ключ к толкованию этого сложного вопроса и требовательного ответа Христа. То, что мы должны отнестись к этому вопросу серьезно (поскольку в этом заключается наша жизнь), означает, что мы не должны думать, что можем обеспечить себе спасение благодаря определенным внешним признакам, таким как принадлежность к народу или нации (избранный народ) или к определенному институту. Спасение, затрагивающее глубину и подлинность жизни каждого человека, не может быть решено этническим, национальным, социологическим или правовым путем. Мы должны избегать попадания в ловушку, думая, что спасение – это дело определенных групп (как говорилось в той шутке Минготе: «В конце концов, на небо пойдем все те же»), как верили многие евреи во времена Иисуса и как, возможно, продолжают думать некоторые христиане. Мы можем «официально» знать Иисуса как Христа по чисто географическим или культурным причинам и в то же время не позволять Ему входить в нашу жизнь и преобразовывать ее изнутри.

Теперь мы понимаем, что тесные врата не открывают нам столь же узкого горизонта недалекого полета. То, что стоит нам иногда слез, иногда крови – имеет очень высокую ценность. А узкий путь ведет нас к вершинам, где мы наслаждаемся широкими перспективами и пейзажами, немыслимыми в безмятежной долине. Таким образом, тесные врата открываются на горизонты, которые превосходят все границы и в которых спасение открыто и доступно всем мужчинам и женщинам всех народов и наций без исключения. Но это означает, что через эти врата открывается и расширяется и само наше сердце до размеров всего человечества, размеров сердца самого Бога, принявшего плоть в Иисусе Христе и не знающего границ. Бог действительно хочет, чтобы все люди были спасены и достигли познания истины (1 Тим 2, 4). И мы, стремясь войти в эти тесные врата, способствуем распространению этой открытости духа, этих распахнутых горизонтов, в которых, возможно, с трудом преодолевая наши собственные преграды, мы обнаруживаем, что все люди во всех странах – наши братья, все призваны участвовать в деле спасения, состоящем в богосыновстве, которое Христос пришел принести нам и даровал в своей смерти и Воскресении.