Марфа или Мария? Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на 16 воскресенье рядового времени

Этот евангельский текст обычно читается в диалектическом ключе противостояния между действием и созерцанием, между активной деятельностью и молитвой. И, судя по суровым словам Иисуса, обращенным к Марфе, выходит, что именно молитва на первом месте. Что, кстати, не очень соответствует современному мировоззрению. Дело не в том, что Иисус полностью дисквалифицирует действие, потому что он говорит не о хорошей и плохой части, а о предпочтении созерцания над служением, где одно – хорошая часть, а другое – лучшая часть. Действительно ли Иисус восхваляет молитву и созерцание в ущерб действию ради пользы для других, в данном случае даже ради Него самого? Если бы это было так, это было бы странно, потому что эти слова Иисуса, кажется, противоречат другим Его словам, когда Он говорит нам, что для того, чтобы войти в Царство Небесное, недостаточно сказать «Господи, Господи», но нужно исполнять Его волю (ср. Лк 6, 46; Мф 7, 21). Иисус неоднократно призывал принять такое отношение к служению (ср. Лк 22, 26), вплоть до того, что Он сам стал слугой своих учеников (ср. Лк 22, 27; Ин 13, 4-15). И вспомним, что притча о Страшном суде (ср. Мф 25, 31-46) основывает спасение не в исполнении особых религиозных действий, а и в активной заботе об облегчении страданий.

Возможно, мы должны искать путеводную нить и ключ к чтению этого евангельского текста в том, что он имеет общего с первым чтением: отношение хозяина к путникам. В тексте Книги Бытия Авраам встречает трех неизвестных путников, которым он предлагает обычные для восточного гостеприимства знаки внимания и заботы. Странно то, что он обращается к ним как к единому, называя их «Господом», и это привело к тому, что уже с эпохи патристики этот отрывок понимается как первая теофания Троицы. Приветствуя паломников, Авраам приветствует самого Бога.

В Евангелии Марфа и Мария встречают известного им путника, ибо и здесь, и в Евангелии от Иоанна (ср. Ин 11, 1-44), есть свидетельство о дружбе этой семьи с Иисусом. Поспешность Авраама, старавшегося должным образом услужить своих неведомым гостям, похожа на поспешность Марты, которая, чтобы услужить, «заботилась о большом угощении». Бросается в глаза (и, похоже, это было намерение евангелиста, таким образом рассказывать о событиях) контраст с позицией Марии, которая, сидя у ног Господа, слушала Его слово.

Когда человек много заботится, естественно, что он хочет, чтобы другие разделили с ним эти заботы. Также представляется естественным, что кто-то реагирует с некоторым раздражением на кажущуюся пассивность тех, кто должен протянуть руку помощи. Обращение Марфы к Иисусу подразумевает гнев, который включает в себя и легкий упрек самому Христу: «Или Тебе нужды нет…?». Для многих удивительный ответ Иисуса означает спокойствие и терпение, но он также включает в себя отчетливое увещевание по отношению к Марфе (и в защиту Марии). Иисус, как мы указывали в начале, отдает предпочтение созерцанию перед действием?

Если ключ в гостеприимстве, то мы можем понять, что есть две его формы: материальный прием, забота о внешнем благополучии гостя; и сердечный прием, который открывает не только дом, но и принимает человека со всем его значением, полностью открывается для его послания. Иисус не критикует деятельность, и, следовательно, не отвергает первую форму приема. Мы уже говорили, что он предупреждает нас, чтобы мы принимали Его не только на словах, но и на деле. Но как мы можем исполнять Его волю, продолжать Его отношение служения, если сначала не остановимся, чтобы внимательно прислушиваться к Его слову, позволяя Ему воззвать к нам и прикоснуться к нашей глубинной сущности.

В мягком упреке Марфе мы можем прочитать критику зла активизма, которое затрагивает многих в Церкви. Осуществляется чрезмерная деятельность, побуждаемая множеством нужд, совершается множество дел, но это умножение забот об угощении может не иметь печати истинной христианской деятельности именно потому, что уже не удается «терять время» у ног Господа, прислушиваясь к Его слову. Двери дома открыты, время и силы посвящены религиозной деятельности, евангелизации, сплочению…, но общение с Господом остается вне, Христос остается вне этой интенсивной деятельности: Он хочет поговорить с нами (для этого Он пришел в наш дом), но оказывается, мы, беспокойные и нервные из-за стольких вещей, не обращаем на это внимания. Мы открыли Ему внешние двери дома, но наше сердце остается закрытым для Его слова. Это и потому, что Его слово опасно, оно заставляет нас сомневаться, призывает нас сделать шаги, которые, возможно, мы не хотим делать. Деятельность может быть формой самооправдания, оправдания того, чтобы оставаться глухим к слову Иисуса (хотя оно часто «используется» как материал для пастырской или общественной деятельности). Когда так происходит, множество дел отражает наши качества, наши обязанности, нашу доброту, нашу волю, но это уже не таинство и не отражение единственного важного, Слова (то есть самого Христа), которое мы должны передать, о котором мы должны свидетельствовать. Как мы можем отобразить его, если мы не слышали его, если мы не созерцали его, если мы не дали ему места внутри нас? Да, Иисус хочет, чтобы мы действовали, но чтобы мы исполняли Его волю, чтобы мы исполняли Его заповеди, чтобы наше служение было продолжением и свидетельством Его служения, Его, сделавшегося слугой своим братьям.

По этой причине мы не должны быть скупы на время слушания и созерцания, на время, посвященное, казалось бы, бесплодной молитве. Епископы и священники, монахи и миряне, все в Церкви должны сделать эту лучшую часть Марии своей, чтобы в пастырской, общественной, профессиональной, семейной деятельности, во всем, что мы делаем, мы были отражением слова, которое, как говорит Павел, вразумляет, научает всякой премудрости, и это заставляет нас достичь зрелости жизни во Христе, каждого по его призванию в Церкви.

Возвращаясь к эпизоду с Авраамом, мы можем понять, что в кажущейся бесплодности молитвы есть, однако, плодотворность, которой не может достичь ни одна человеческая деятельность. Старец Авраам и бесплодная Сара получают обещание невозможного потомства. Услышанное и принимаемое Слово подобно семени, которое приносит неожиданные плоды, плоды новой жизни, жизни сильнее смерти.

Нечто подобное можно сказать о чем-то столь же по-человечески бесполезном и нежелательном, таком как страдание. Павел просвещает нас в этом отношении, когда он делает свои личные страдания не только причастными к страданиям Христа (Он продолжает страдать в своей Церкви и во всех человеческих страданиях), но и неотъемлемой частью своего апостольского служения. Это еще один способ быть у ног Господа, как Мария, мать Иисуса, и другие Марии, которые «были у креста» (Ин 19, 25).

Таким образом, мы должны работать, действовать, совершать добрые дела, преумножать их, как Марфа (которую Церковь также считает святой и образцом для подражания), но мы должны делать это, проникнувшись словом Господа, которое мы слушаем и созерцаем усердно и терпеливо. Чтобы по-настоящему служить другим, как Марфа, нужно сначала знать, как сидеть у ног Господа и слушать Его Слово, как Мария. Именно это слушание делает нас причастными к Пасхальной Тайне Христа, помогает нам придать христианский смысл нашим действиям и нашим собственным страданиям, делая плодотворным то, что в глазах мира бесплодно и бесполезно; слово, которое есть сам Христос, это лучшая часть, которую мы когда-либо делали, надо научиться выбирать его, чтобы через наши добрые дела (ср. Мф 5, 16), сегодня плодотворно раскрывать миру тайну, сокрытую от веков и родов.