…Удалился. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на 4 рядовое воскрсенье

Толкование Иисусом пророка Исайи в назаретской синагоге (ныне исполнилось писание сие, ныне день спасения), сперва получает положительный отзыв: Его земляки восхищаются исходящим из Его уст словам благодати. Это восхищение земляков можно объяснить именно тем, что Иисус был из одних с ними мест: кто бы не был горд, если бы кто-то из его семьи, деревни, просто знакомый достиг известности и славы? До Назарета доходили новости о проповеди Иисуса и Его необыкновенных деяниях в соседнем Капернауме. Естественно, принимая Его, от Него ждали многого: «глаза всех в синагоге были устремлены на Него», как мы слышали на прошлой неделе. Суть же передаваемой вести лишь усиливает восхищение и удивляет. Пророчество Исайи не только «исполняется ныне» (разумеется, в лице Самого Христа), но ещё и исполняется исключительно в своём положительном измерении, в том, «что касается благодати». Вероятно, так можно понять удивление земляков Иисуса: им было странно, что Он говорил толькоо благодати, что слова его были словами лишь благодати, а не о суде и возмездии; дело в том, что Иисус читает пророчество Исайи, останавливаясь перед словами, возвещающими «день мщения Бога нашего» (Ис 61, 2). Возможно, именно здесь случился переломный момент в благорасположении земляков, которые, ожидая лучшей жизни и спасения (также и в религиозном измерении) для себя, одновременно, как это часто случается у людей, для других, кого считали соперниками и врагами, желали суда и наказания.

Такое отношение к «своим» (будь то национализм или фундаментализмом, или что угодно подобное), к сожалению, слишком в нашем понимании связано с благополучием, счастьем, нравственным благом и даже религиозным спасением. Поскольку в нашем повседневном опыте беды, от которых мы страдаем, нередко связаны с отношением к «чужим», которых мы считаем источником наших несчастий, а избавление от бед означает избавиться от этих «чужих»: «исключить» их тем или иным способом, вплоть до уничтожения. Но если слова Иисуса, возвещающие, что спасение наступило ныне, говорят только о благодати, значит, нет возмездия, значит, спасение и благодать предложены каждому и каждого достигают, в том числе, «чужих», заслуживающих, на наш взгляд, наказания.

Готовность исключить может быть на самых разных уровнях. В упреках в адрес Иисуса со стороны его земляков, о которых мы догадываемся по словам Его Самого («конечно, вы скажете мне»), здесь мы можем понять, что народ Назарета соперничал с народом соседнего Капернаума, как это часто бывает между соседями. Если Иисус был из Назарета, зачем ему было исцелять и делать добро в доме соперника? Почему он не мог сделать это в своем собственном доме? Разве его земляки не имели больше прав, чем посторонние, пользоваться силами местного пророка? На самом деле Иисус, как кажется, снова отвечает им, что нелегко совершать чудеса и исцеления там, где не хотят их принимать: хотя и есть гордость за успех дома, о которой мы говорили в начале, она нередко сопровождается ревностью, непониманием и предрассудками, которые порождает близость к пророку: кем он возомнил себя? Как он нас научит, если мы знаем его с тех пор, как он был сопляком?

Но Иисус в своем ответе приглашает нас смотреть гораздо дальше Капернаума, за пределы Израиля. Спасение (благодать, освобождение, исцеление, которое оно возвещает) не останавливается на территориальных, культурных и конфессиональных границах избранного народа. Иисус являет и раскрывает Бога-Отца всех людей, Своих и чужих, который предлагает спасение и благодать даже тем, кто исторически является врагами Израиля, как показали в прошлом Илия и Елисей.

Однако это утверждение универсализма, каким бы обоснованным оно ни было у пророков, сталкивается с узким национализмом тогдашнего иудаизма, который надеялся на спасение как на такое вмешательство Бога, которое возвысило бы Израиль и уничтожило бы его врагов. Так ожидание, опасения и недоверие превращаются во взрыв гнева, который уже не только отвергает мессианство Иисуса, но и восстает против Его личности, пытаясь физически уничтожить Его.

И здесь мы понимаем, что освобождение, которое приносит и предлагает нам Иисус, – это не только освобождение от внешних порабощения и зависимости (от наших реальных или мнимых врагов), но и от того другого, более серьезного и пагубного рабства, которое властвует над нами изнутри, от наших предрассудков, фобий и ненависти. Принять время благодатное от Господа, принять свободу, позволить нам исцелиться Иисусом «ныне» означает расстаться с нашей узостью, открыть себя «чужим», попытаться установить мосты, признать, что освобождение, исцеление и спасение Бог через Иисуса Христа дарит всем. Избранный народ не может быть избранным, если он не понимает, что избранничество означает быть поставленным служить всем людям без исключения.

Как хорошо вписывается в это послание гимн любви апостола Павла! Если на прошлой неделе мы говорили о разнообразии харизм, что должно служить назиданием для каждого, как части Тела Христа, то сегодня мы понимаем, что сердцем этих различных даров является любовь. Любовь – это цемент, который скрепляет их, сок, который питает их, свет, который заставляет их сиять, сила, которая заставляет их служить. Это харизма харизм, сердце благодати. Это путь, как говорит Павел, превосходнейший. Но не потому, что этот путь для немногих, а потому, что это нерв всех призваний и путей, без которого они теряют смысл. Исключительность любви заключается в том, что речь идет не о «моральной норме», которая обязывает нас, а о самой Жизни Бога, действующего в нас, о благодати, которая дается нам в Иисусе Христе без каких-либо предварительных заслуг с нашей стороны. В этом смысле мы можем понять гимн любви апостола Павла не как, прежде всего, список отношений, которые мы должны усердно нарабатывать, чтобы иметь возможность «выполнять» эту заповедь, а, просто и ясно, как песнь любви к Богу, Который любит нас: терпеливо, милосердно, заботливо, щедро, смиренно, нежно, без гнева, забывая зло, которое мы делаем, но и не обманываясь, призывая нас к истине, прощая, доверяя, ожидая нас без ограничений. Любовь никогда не может перестать, потому что она так же вечна, как Бог. Если мы посмотрим на фигуру отца из притчи о блудном сыне (ср. Лк 15, 11-31), возможно, мы сможем получить более точное представление о том, что Павел хочет сказать нам своим гимном любви.

Принимать спасение и благодать, которые исполняются «ныне», означает принимать эту Божью любовь, большую, чем любое дело и заслуга, свободный дар, который проявляется во Христе Иисусе. Но это обязывает нас преодолеть узкие границы наших предрассудков и «исключений». «Усилие любви» состоит в том, чтобы устранить барьеры, которые закрывают нас в нас самих (и отдельно от всех, но и в узких кругах коллективов, к которым мы можем принадлежать), чтобы, выходя за рамки нашего конкретного Назарета, открыть себя Капернауму, Сидону и Сирии, иностранцам и даже нашим врагам, среди которых Иисус также хочет явить спасение и совершить чудеса.

Это вызов, с которым мы можем справиться с уверенностью только приняв Иисуса Христа, Который призывает нашу свободу принять или отвергнуть Его.

Осознаем, что принятие Его всегда не без риска. С одной стороны, потому что, принимая Его, мы подвергаем себя гневу тех, кто все еще заперт в своих исключающих рамках. Универсальный язык любви, который не знает границ, часто вызывает негативную реакцию протеста. Принять Христа означает быть готовым свидетельствовать о Божьей любви до конца, до смерти. Через Иеремию Бог призывает нас не бояться. Не должны и не могут бояться те, кто избрал Того, Кто «победил мир» (ср. Ин 16, 33). Но, с другой стороны, существует и более тонкий и опасный риск: мы можем свести послание Иисуса к исключительной «доктрине», которая выстраивает новые границы и признает только «своих», отвергая «чужих» (тех, кто находится в Капернауме, конкурирующий народ; Сидон и Сирию, иностранцев и врагов). Христианское учение (которое имеет четкие формулировки и не является просто утверждением чего-то расплывчато-«добренького») подтверждается, однако, любовью, которая его воплощает. Если этого подтверждения нет, то, даже если мы творим чудеса, как говорит Павел, «мы ничто». Или – меньше чем «ничто»: с нашим закрытым отношением мы можем восстать против Христа, попытаясь изгнать Его из нашего народа, покончить с ним. В таком случае вполне может случиться так, что мы продолжим жить по соседству, в Назарете, и считать себя Его земляками (например, «добрыми христианами»), в то время как Он, пройдя посреди нас, мимо наших закрытых сердец, удалился.