Мудрость любви. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на второй воскресенье после Рождества

Мы читаем Пролог к Евангелию от Иоанна в третий раз за неделю. В чем смысл возвращения к этому тексту снова и снова? Мы снова и снова возвращаемся к созерцанию тайны. Почему? Если мы чувствуем необходимость снова и снова смотреть на одно и то же, это может быть жестом неверия: нам кажется невероятным, что этот ребенок, родившийся в яслях, – Сын Божий, тот, кто существовал прежде всех веков, могущественное Слово, через которое все начало быть, и без которого ничто не начало быть, что начало быть. Это неверие может выражать внутреннее сопротивление принятию тайны, то есть отсутствие веры. Это то, что подразумевается под словами «пришел к своим, и свои Его не приняли».

Нам может показаться, что этот вариант не для нас. Это другие не принимают. Мы же верим, что ребенок, лежащий в яслях, – Сын Божий. Но мы не должны спешить. Это правда, что мы верим в Него, но также может оказаться, что мы не полностью приняли Его, что в некоторых отношениях мы отвергаем Его. Это может происходить различными способами. Например, если Слово, которое мы слышим и созерцаем, не становится критерием нашей жизни, нашего поведения, если оно не является руководством для наших решений. Или если мы говорим, что верим, но не идем (как пастухи) поклониться Ему (или делаем это лишь изредка): мы не принимаем Его в таинствах, в Евхаристии, в примирении, в чтении и внимательном слушании Слова. Или, если мы признаем его в человечестве Иисуса, в реальности его сакраментального присутствия, но не в той другой реальности присутствия в «малых сих», страдающих от голода, жажды, холода, болезней, одиночества, а мы не можем заботиться о них. Также, если у нас есть предубеждения в отношении определенных конкретных людей или определенных человеческих групп, которые заставляют нас исключать их, не прощать их, сохранять отношение ненависти, отвержения или безразличия… Во всех этих случаях мы, верующие, можем отвергать Христа. Вот почему нам нужно снова и снова возвращаться к Вифлеемскому вертепу, чтобы очистить нашу веру, чтобы эта вера была живой, действующей и вела нас к покаянию, щедрости, прощению и любви, которая является сущностью Бога.

Неверие также может быть (и, несомненно, будет) своего рода слепотой, порожденной большим количеством света, который заставляет нас тереть глаза, чтобы увидеть и убедиться в том, что кажется невероятным, потому что это восхитительно, потому что это слишком хорошо. Это также заставляет нас снова и снова возвращаться к вертепу, к чтению и перечитыванию Пролога Евангелия от Иоанна.

Это возвращение к созерцанию тайны, будь то очищение от недостатка веры или восхищение, которое производит в нас эта вера, является источником света и жизни, это путь (единственный путь) обретения мудрости, о которой говорит нам первое чтение, а также послание Павла к Ефесянам. Премудрость Божья, которая «прославит себя, и среди народа своего будет восхвалена. В церкви Всевышнего она откроет уста свои, и перед воинством Его будет прославлять себя» – это то самое Слово, через которое все было сотворено и которое Бог послал к нам («поселись в Иакове, и прими наследие в Израиле»), которое стало плотью и обитало с нами.

Чтобы стать мудрым в этой Премудрости, которая приобретается не в книгах, а в живом общении с воплощенным Словом, требуется постоянство, настойчивость и терпение. Именно поэтому мы возвращаемся к нему снова и снова. Мы делаем это в эти дни, когда несколько раз перечитываем Евангелие, но также и в течение всего литургического года, когда мы празднуем Евхаристию каждое воскресенье (каждый день), и каждый год возвращаемся к размышлению и созерцанию тайн рождения, жизни, смерти и воскресения Господа; или при чтении литургии часов (официальной молитвы Церкви), в котором Церковь молится циклически одними и теми же псалмами. Но это не «вечное возвращение» одного и того же, как в природных циклах, а символ и выражение того упорства, которое позволяет нам углубить наше понимание тайны, или, говоря лучше, позволить мудрости Бога проникать в нас все глубже.

Это мудрость не просто теоретическая, но знание из нашего собственного опыта, опробованное на «вкус»: термин «мудрость» – sapientia– происходит от латинского слова sapere, что означает знать, узнавать вкус, различать. Мудрый человек – это тот, у кого есть вкус, кто с наслаждением вкушает жизнь. Эта мудрость, или вкус, просвещает наши глаза (глаза веры), чтобы мы могли понять, что такое надежда, к которой Он призывает нас, что такое богатство славы, которое Он дает в наследие нам, нам, которые, будучи грешниками, тем не менее, по Его благодати, святы и непорочны перед Ним в любви.