Каким царем является Христос? Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на торжество Господа нашего Иисуса Христа, Царя Вселенной

Это странный праздник, который раздражает «республиканцев», но вряд ли может удовлетворить и «монархистов». И связано это с тем, что Царство, о котором говорится в Евангелии, не от мира сего, даже если оно проявляется и пребывает в мире сем.

Кто-то может подумать, что провозглашение Христа Царем Вселенной – это монархический анахронизм, пережиток прошлых времен, даже если мы понимаем это царствование в более или менее метафорическом смысле. Возможно, отчасти это и так, но если рассуждать отстраненно, то провозглашение Христа «президентом» или «премьер-министром» какой-то республики, пусть и не от мира сего, может показаться еще более странным (если не сказать нелепым). Дело в том, что титул президента или премьер-министра имеет чисто функциональное значение и по этой причине является преходящим, мимолетным, временным. Очевидно, что президенты, теряющие доверие, одновременно теряют и свою легитимность, а их власть, если она сохраняется, становится беззаконной. Это нельзя сказать о монархическом институте, по крайней мере, в его историческом понимании. Царь должен быть царем в своем собственном праве, его положение несет в себе определенную непосредственность, что делает его «сюзереном» (верховным, тем, кто выше). Именно поэтому исторически было так много попыток либо обожествить царей, либо оправдать эту человеческую власть с религиозной точки зрения.

Сказанное может еще больше усилить недоверие к этому «монархическому» празднику, учитывая, что мало кто сегодня согласится не только обожествлять какой-либо вид политической власти, но даже теологически оправдывать его. Но недоверие может быть смягчено знанием того, что антимонархические тенденции очень сильны уже в самой Библии у ветхозаветных пророков, когда израильтяне неоднократно просили у Яхве царя, чтобы быть «как все народы» (Суд 8, 22; 1 Цар 8, 5); эти просьбы Яхве понимает как отказ от Него: «Он отверг Меня, чтобы Я не царствовал над ними» (1 Цар 8, 7), и это – предупреждение о последствиях института монархии для народа: он станет народом слуг и поставит под угрозу свой религиозный опыт, свой твердый монотеизм, ибо будет склоняться к обожествлению политической власти, как это делали другие народы, а союзы с этими народами приведут к тому, что будет совершаться осквернение их идолами.

Хотя монархия (и, следовательно, монархические тенденции) в конечном итоге побеждают в Библии, религиозный и исторический опыт монархии Израиля является глобально негативным по причинам, указанным выше. И поэтому большую часть своей истории Израиль живет в ожидании нового Давида, царя, отличного от тех, которые были раньше, в котором мессианские обетования, лишь частично исполнившиеся в Давиде, наконец-то будут реализованы.

В действительности, неудача израильской монархии говорит о неудаче всех монархий, ибо, по правде говоря, единственная форма, в которой монархия кажется приемлемой сегодня как форма политической организации, – это конституционная монархия, в которой царь является таковым лишь частично, почти в насмешку, поскольку современная политическая теория (которая до Монтескье или Локка была в общих чертах определена представителями второй схоластики Саламанкской школы) считает, что никто не превосходит никого другого «по природе» или в своем собственном праве, так что единственный признаваемый «сюзерен» – это тот, который происходит от общего согласия.

Итак, ясно, что если Христос – Царь, то Он – Царь, совершенно отличный от царей этого мира (конституционных или нет). С учетом сказанного ясно, что ни один царь, ни прошлый, ни настоящий, ни будущий, не является царем в собственном смысле этого слова. А Христос – царь в полном смысле этого слова; Он истинный царь, как Он сам признается перед представителем другого царя, самого могущественного царя своего времени – кесаря. И ирония в том, что это признание сделано в ситуации, которая подчеркивает тот факт, что царствование Иисуса странно и парадоксально настолько, что, как Он Сам говорит, оно не от мира сего: если нет армии или какой-либо внешней силы, как же тогда Он может защитить нас? Преданый суду и осужденный: как Он может вершить правосудие? Его венец сделан из терниев: как же Он может внушать уважение и страх? Его престол – крест: кто склонится перед ним?

Однако именно эти парадоксы могут помочь нам понять, в каком смысле Иисус является Царем, Царем Вселенной, хотя ясно, что Его Царство не от мира сего и имеет мало общего с политическими силами. Как Царь, Иисус не обладает внешними атрибутами, которые, именно потому, что они внешние, уже говорят об их преходящем характере и, следовательно, о слабости того, кто ими обладает. Титулы – римский цезарь, генеральный секретарь партии или президент любого государства сами по себе – ничто; а власть предоставлена их носителям во временное пользование, и, получив ее, они могут ее и потерять. Но не так с Иисусом. Лишенный проявления всякой внешней силы, Иисус обладает властью: властью, исходящей из самой Его личности. Это сила, которой Он, действительно, может распоряжаться, силой этой власти Он может свободно отдать свою жизнь. Поэтому Иисус судит мир не осуждением, которое Он принимает на Себя, а прощением, и царствует не над царствами (и республиками) этого мира, а над злом и смертью. Поэтому Его Царство, которое не от мира сего, но которое через Него проявляется в мире сем, длится вечно и не имеет конца.

Власть (или, скорее, авторитет) царствования Иисуса не устанавливает вертикальных и тиранических или даже просто «представительских» отношений: Иисус полностью разделяет Свою власть с теми, кто принимает свидетельство истины и слушает Его голос, с теми, кого Бог-Отец сделал народом царей и священников. Таким образом, если мы хотим продолжить использовать политическую метафору, этот Царь и это царство является самым демократичным в мире, ибо каждый, кто принимает Иисуса в свою жизнь, начинает царствовать вместе с Ним, стремясь жить так, как жил Он.

Праздник Христа, Царя Вселенной, завершающий литургический год, говорит нам об окончательной победе любви и жизни над грехом и смертью; о том, что это не всегда очевидно в мире сем, где порой может показаться, что добро, честность и справедливость не в чести и не имеют смысла. Но Иисус в Своем странном царствовании, увенчанный терновым венцом и вознесенный на крест, свидетельствует о том, что в конечном итоге нет большей силы и власти, чем сила любви и прощения, даже до смерти; что это Царство, хотя и не от мира сего, уже присутствует и действует в нем через тех, кто слушает голос Иисуса и пытается воплотить его в жизнь; и что при этом слушающие сами разделяют царственность Иисуса (приглашенные взять свой крест) и Его власть (силу любви), и таким образом становятся пророками, свидетелями нового и окончательного Царства, и священниками, посредниками Бога, Отца всех.