То, что очищает, и то, что оскверняет. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F, на 22 воскресенье рядового времени

Существует сильный контраст между, с одной стороны, повелением Моисея не прибавлять к закону и не отнимать от него, и, с другой стороны, упреками фарисеев в адрес учеников Иисуса из-за даже не Моисеева закона, а надуманного дополнения к нему, «предания старцев». Однако, читая закон Моисея в книгах Пятикнижия, понимаешь, какие дополнения внесла история: правила Моисея, как относящиеся к ритуальной чистоте, так и по многим другим вопросам, не настолько подробны, чтобы дать ответ на все ситуации, которые ставит жизнь на практике. В этом, как и в любом другом законе, неизбежно возникновение ситуаций сомнения, которые закон четко не регулирует и которые требуют толкования, исправления или дополнения. Вероятно, так и возникают «предания старцев». Проблема в том, что это может привести и часто приводит к механическому соблюдению чисто внешних правил, которые в конечном итоге отходят от первоначального духа, в котором был рожден закон. Закон Моисея, который стремился институционализировать спасительное событие освобождения из Египта и отражает завет Бога со своим народом, чтобы это спасение продлилось в истории, в итоге превратился в сложную и удушающую паутину правил, невыполнимых для простых и неграмотных людей, и служил больше для осуждения, чем для спасения.

Как тогда понять требование Моисея ничего не добавлять и не удалять, если оказывается, что это невозможно? Вероятно, его следует понимать скорее качественно, чем количественно, как верность закону, который не сводится к внешнему регулированию, но является выражением творческого и спасительного Слова. Исполнить – это не значит выполнить внешне, механически, а наполнить, дать полноту. И это, как мы знаем, совершилось в Иисусе Христе, Который пришел не отменить закон, а исполнить, – довести его до совершенства (ср. Мф 5, 17). Закон Моисея действительно непонятен и на практике становится угнетающим, если он без связи с живым Словом Божьим. Уже пророкам приходилось постоянно напоминать нам об этом. И это же Слово воплотилось в Иисусе и усовершенствовалось в законе любви. Исполнить и усовершенствовать закон можно, слушая, принимая и применяя на практике это близкое, диалогичное, понятное Слово.

Именно об этом ярко напоминает нам Иаков во втором чтении. Слово, которое спасает, дает жизнь, рождает нас. И это происходит внутри нас, ибо, подобно семени, оно было посеяно в нас. Поэтому мы должны не просто прислушиваться к нему, как к чужому, внешнему голосу, но дать ему место внутри нас, позволить ему очистить нас изнутри и направлять наши действия и нашу жизнь изнутри. Это значит применять его на практике. И это применение на практике обязательно выливается в дела любви и милосердия к нуждающимся в их скорбях.

Поэтому, даже если неизбежно, что «старцы», то есть исторический опыт и возникающие в нем новые проблемы, вносят свои дополнения и формируют свои традиции, их действенность будет зависеть от того, служат ли они Слову, жизни, которую порождает это Слово, его лучшему исполнению и воплощению на практике; или же, напротив, они становятся жесткими схемами поведения, ограничивающими свободу и творческую открытость новизне истории, и служат, прежде всего, для осуждения тех, кто их не соблюдает. Одним словом, критерием для различения разных традиций является милосердие.

Критика фарисеев в адрес учеников Иисуса в этом случае была сосредоточена на вопросе ритуальной чистоты, который стал для них навязчивым, но понимался в самом внешнем и поверхностном смысле. Это имеет мало общего с тем, о чем напоминает нам Иаков в связи с принятием и исполнением Слова: здесь «не осквернять рук своих миром сим» означает не нарушение элементарных мер гигиены, а то, чтобы критерии мира сего не мешали прорастать плодам милосердия из семени Слова, посаженного в нас. Иисус пользуется случаем, чтобы напомнить о происхождении и источнике религиозной нечистоты: это не вещи этого мира, созданные Богом и сами по себе хорошие, не пыль земли или определенные продукты питания, но извращенные намерения человеческого сердца. Истоки зла и нечистоты следует искать в собственной воле, в эгоистичных и неупорядоченных мотивах. И Иисус пришел, чтобы исцелить нас изнутри, чтобы мы могли действовать вовне в соответствии с волей Бога, которая есть воля жизни, любви, прощения и милосердия.

Мы, христиане осознаем, что наша вера влечет за собой определенные обязательства и что «мы должны их исполнять». Иногда некоторые видят в этом фарисейское отношение, которое остается лишь внешним исполнением, и реагируют, например, утверждая, что «главное – не ходить на Мессу, а быть хорошим человеком и помогать другим». Хотя мы можем понять эти реакции, мы должны остерегаться их односторонности. Во-первых, потому что посещение Мессы и добрые поступки не являются несовместимыми: не только потому, что, очевидно, можно «посещать Мессу и быть хорошим человеком», но и потому, что мы участвуем в Евхаристии именно для того, чтобы в союзе со Христом сделать себя лучше. И, во-вторых, потому что в этой критике мы, по сути, попадаем ловушку, становясь такими, кого критикуем: мы сводим «хождение на Мессу» (или другие христианские практики) к простой внешней формальности, пренебрегая ее истинным значением.

Чтобы действовать в соответствии с христианским духом, человек должен быть в общении со Христом; и это общение осуществляется исключитальным образом в воспоминании Его Страстей, которые Он Сам заповедал нам совершать; можно жить так, как жил Христос, если мы слушаем Его Слово и едим хлеб и пьем вино, которые являются Его Телом и Кровью. Другими словами, если «посещение Мессы» сводится к формальности, которую мы «соблюдаем», не позволяя ее смыслу проникнуть в нас, которая заставляет нас чувствовать себя оправданными и которая, более того, заставляет нас судить и осуждать других, тех, кто ее не посещает, тогда да, тогда мы сводим великий дар Евхаристии к «преданию старцев». Но если, напротив, несмотря на скуку или лень, которые иногда одолевают нас, мы попытаемся сделать Евхаристию живой встречей со Словом и Личностью Христа, тогда мы очистим наш внутренний мир от пороков, которые делают человека нечистым, и откроем наши сердца для добрых дел любви, из которых состоит чистое и непорочное благочестие.