К кому нам идти? Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F, на 21 воскресенье рядового времени

Мы подошли к концу речи о хлебе жизни. Во время нее Иисус, во-первых, питал наше тело, научая нас, что для того, чтобы иметь возможность делиться и было бы достаточно для всех, мы должны быть готовы поделиться даже тем малым, что у нас есть. А потом Он пригласил нас поднять глаза к желанию нетленных благ, к желанию другого хлеба, который Он Сам дает нам и который есть Его тело, отданное в жертву. Таким образом, Он научил нас, что эти нетленные блага не добываются завоеванием, усилием или насилием, потому что они не подвластны нашей воле, но являются даром, который мы обретаем парадоксальным путем отдавания, из которого Сам Иисус сделал Свою жизнь. Таким образом, Он познакомил нас с мудростью, мудростью креста, которая превосходит знания этого мира. И, достигнув этого момента, Иисус предоставляет слово нам, чтобы мы могли сами принять решение. Как Яхве не навязывает спасение, но предлагает его через завет, так и Иисус не навязывает Себя силой (отсюда Его отказ от провозглашения Его царем), но делает нам предложение, уважая нашу свободу в любом случае.

В первом чтении мы видим, что безвозмездные спасительные действия Бога – предложения, а не навязывания. Освободив народ из рабства и приведя его в землю обетованную, Бог предлагает народу завет. В отличие от необходимых законов природы, история – это пространство свободного человеческого действия. И поэтому Бог Израиля проявляет себя прежде всего в исторических событиях, в той сфере, в которой человек раскрывает свою свободу, и Бог создает такую форму отношений, которая предполагает эту свободу с обеих сторон. Бог свободен спасать; но человек, в данном случае – народ, свободен принять или отвергнуть спасительное действие Бога, принимая или отвергая завет, который Он предлагает им.

Иисус является посредником нового и окончательного Завета через Свою собственную кровь (ср. Евр. 12, 24), и теперь, как и в случае с первым Заветом, мы должны решить – принять или отвергнуть его. Скандал креста, на который Иисус ссылается, говоря о принесении в жертву Его плоти и пролитии Его крови, в котором ученики также должны участвовать тем или иным образом (и именно это означает есть Его плоть и пить Его кровь), в конечном итоге является критерием различия между истинными верующими и неверующими.

Сегодня Иисус использует слово «плоть» в ином смысле, чем мы это видели в предыдущие воскресенья. Там Его плоть (Его человечество), отданная в жертву, является хлебом, истинной манной, которую мы должны есть, чтобы обрести вечную жизнь. Но это можно понять, только если мы позволим себе руководствоваться Духом, оживляющим эту плоть, это преданное человечество, и ведущим нас к вере. Теперь «плоть», «которая не приносит никакой пользы» – это исключительно человеческий способ смотреть на Иисуса, понимать Его слова и интерпретировать Его знаки: желание насытиться одним лишь хлебом, желание сделать Его царем, чтобы манипулировать Им, подчиняя Его нашим интересам (экономическим, политическим и любым другим), и, в конечном итоге, – отказ от мессианского пути Иисуса, ведущего к кресту.

Иисус, посредник нового завета, призывает нас сделать выбор веры, который подразумевает принятие креста как парадоксального пути к победе: «восходить туда, где был прежде». Мы можем понять, почему «с этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним». И Иисус, казалось бы, ничего не делает, чтобы удержать их, но, уважая свободу каждого, раскрывает глубинные мотивы: «есть из вас некоторые неверующие». В этот момент глубокого кризиса в Его служении Он обращается и к самым близким ему людям, которых это массовое отход не мог не затронуть. Они тоже знали Христа по плоти, у них сформировались необоснованные иллюзии, они мечтали о победоносном мессианстве. Теперь же они начинают ясно видеть, что все идет не так. И им приходится принимать чью-то сторону. Ответ Петра, отражающий трудность этого решения («Господи, к кому нам идти?»), также отражает и то, что они начинают видеть Иисуса в свете Духа, и что их выбор действительно является выбором веры: «Ты имеешь глаголы вечной жизни. И мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого».

В этом ответе, который является исповеданием веры, мы узнаем, что, вопреки мнению многих, это не слепой выбор. Петр говорит: «Мы веруем и знаем». Это не теоретическое знание, а то, которое проистекает из опыта: это знание, которое является опробованным, опытом из первых рук. И этот опыт возможен именно потому, что он является участием в проявлении Бога во плоти, которое дает нам возможность переживать Иисуса, слушать Его слова, которые есть дух и жизнь, видеть и понимать знамения, которые Он совершает, быть исцеленными Им. Но это также и генеральный выбор, который требует, чтобы мы отказались от желания манипулировать Богом, сделать Его своим царем, то есть волшебным талисманом, решающим наши самые насущные материальные потребности, «Богом, затыкающим дыры», к которому мы обращаемся только тогда, когда нуждаемся. Этот выбор веры, ясный и щедрый, делает нас причастными к новому человечеству Христа, к тайне Его воплощения, смерти и воскресения. И в этом заключается основной смысл Евхаристии: есть хлеб, который является Его плотью, жить так, как жил Он, отдавая свою жизнь, если необходимо до конца, чтобы, несмотря на потерю в глазах этого мира (этой бесполезной плоти), участвовать в воскресении, в вечной жизни, которая в человечестве Иисуса уже стала присутствовать в этом мире.

Таким образом мы приобщаемся к Богу: как Сын живет благодаря Отцу, так и тот, кто ест Его плоть, живет благодаря Ему (ср. Ин 6, 57). Эта новая и интимная форма отношений с Богом не может не отражаться на отношениях между людьми, а также на семейных отношениях. Об этом Павел напоминает нам сегодня в своем послании к Ефесянам. Феминистское прочтение, слишком подверженное влиянию моды сегодняшнего дня, может легко заставить нас отвергнуть некоторые выражения в этом тексте, приписав их предрассудкам того времени. Но мы должны приложить усилия, чтобы прочитать эти увещевания в специфически библейском и евангельском ключе. Тогда мы сможем понять, что призыв к подчинению жен своим мужьям следует понимать не как рабство, умаляющее достоинство женщины, но как выражение такого подчинения друг другу с христианским уважением, которое является следствием любви. Как завет между Богом и Его народом, так и завет, который Христос устанавливает с новым народом Божьим – Церковью, обязательно предполагает свободу сторон, так и здесь мы говорим не о рабском подчинении, а о свободном подчинении, как у Марии, которая свободно делает себя служанкой Господа, как у Иисуса, который подчиняет Себя воле Отца (ср. Лк 22, 42; Евр 10, 7). Другими словами, семейные отношения здесь не задуманы «по плоти», они не основаны только на желании и потребности, но, как завет свободных, они основаны на любви, которая отдает себя, уважает другого в его инаковости, предполагает готовность отдать свою жизнь, как Христос отдал свою.

Как и в случае с ответом Петра Иисусу, невозможно понять такую форму супружеской любви, если свести ее к социологическим параметрам, более или менее исторически обусловленным. Даже если мы сможем очистить не соответствующие истинному евангельскому идеалу исторические формы отношений, в конце концов, это все равно вопрос выбора веры, согласия быть ведомым Духом, чтобы испытать евхаристическую супружескую любовь, преображенную воплощенным Словом, которое есть дух и жизнь. Здесь в этой сфере тоже необходимо верить и можно знать.