Дух Иисуса и другие духи. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на торжество Питядесятницы

Я помню, что много лет назад, читая роман Алехо Карпентьера (прекрасного писателя и великого апологета кубинской революции) «Весна священная» (по балету Игоря Стравинского), я наткнулся на описание того, что такое «дух», которое произвело на меня впечатление. Делая вид, что отрицает реальное существование «духов» в строгом смысле слова, Алехо говорит, что дух существует только в том смысле, в котором говорят, например, об «имперском духе» или «революционном духе». Такой дух – это реальность, которую очень трудно определить, но которая имеет огромную практическую эффективность. Потому что тот, кто обладает имперским (или империалистическим) духом, несомненно, примет определенный взгляд на события истории, определенный порядок ценностей и критериев действия и выбора… Этот дух даст ему вдохновение, ориентиры, импульс. То же самое, но с совершенно другим содержанием, произойдет с теми, кто обладает революционным или демократическим духом, или каким бы то ни было. Эта неуловимая реальность духа обладает огромной силой и способностью формировать, в конечном счете, сердце человека. То, что святой Августин называл «ordo Amoris» человека, не теоретическая, а жизненная иерархия его любви (и ненависти), его предпочтения, его фундаментальный выбор – все это продукт определенного руководящего духа в нашей жизни. И очевидно, что у каждого из нас он есть. Ведь даже о тех, кто легко увлекается, можно сказать, что они обладают «податливым духом».

Пытаясь свести дух к парообразному дуновению, Алехо Карпентьер указывал, возможно, сам того не осознавая, на его огромную важность и практическую конкретность. Без какого-нибудь определенного духа человеческое сердце было бы рассеянным, дезориентированным и существовало бы бесцельно. Другое дело, хороши ли его ориентиры или плохи, ведет ли нас этот курс к цели или мы безнадежно заблудились.

Существует также «дух», который вдохновляет жизнь и формирует сердце христиан. Иногда у нас возникает ощущение, что некоторым людям, исповедующим себя великими верующими, не хватает, однако, истинного христианского духа, учитывая их отношение к жизни. Называть себя христианином – это не то же самое, что быть истинным христианином. Иисус уже сказал, что «по делам их узнаете их» (Мф 7, 6). Это не означает, что вероучение не имеет значения. Но вера – это не только умственный акт, но и живые отношения с Иисусом Христом и Его Отцом, и именно это определяет христианский характер жизни. И именно мы имеем ввиду, когда говорим о духе. Очень трудно его определить, сказать, из чего он состоит, «увидеть» его или представить. Но именно этот дух определяет и формирует нас, придает нашей жизни смысл и последовательность, позволяет нам «видеть» Иисуса Христа, например, в Слове, в таинствах и в наших ближних, особенно в тех, кто страдает; именно этот дух дает воображение и творчество вере, что можно увидеть в многочисленных харизмах, украшающих Церковь.

Поэтому мы можем сказать, что мы знаем христианский дух по его делам. Что это за дела? Традиция говорит о семи дарах Святого Духа: премудрость, разум, совет, крепость (мужество), вėдение, благочестие и страх Божий. Но мы сосредоточимся только на том, что Слово Божье говорит нам сегодня об этом таинственном и в то же время могущественном Духе.

Первое, что бросается в глаза уже в тексте Деяний, это то, что это личный дух: он почивает «над каждым». То есть это не объединяющий дух, который идет в массы и режет нас всех по одному шаблону, как это происходит с некоторыми духами, которые ходят вокруг: они укладывают нас в прокрустово ложе либо какой-то жесткой идеологии, либо ее внешне мягкой формы, которая постепенно сжимает нас и вот уже грозит оставить бездыханными, «политкорректными». Христианский дух не таков, и если иногда кажется, что он таков, то это потому, что к нам проникает какой-то другой дух, которые не является подлинно христианским. Христианский дух, будучи личным, является духом открытости. Это еще раз подчеркивается в книге Деяний, а также в Евангелии от Иоанна.

В этом смысле Дух, который Иисус изливает на учеников, освобождает их от замкнутости, в которой они оказались «из страха перед иудеями», открывает их и посылает в мир. В Деяниях это выражается в том, что «они начали говорить на иностранных языках», на языках всего мира (и автор текста берет на себя труд перечислить регионы, из которых пришли эти благочестивые люди и которые охватывали весь известный в то время мир). Христианский дух должен говорить на понятном всем языке. Возможно, мы на собственном опыте знаем, что значит оказаться в среде, где мы ничего не понимаем. Это может быть из-за того, что мы элементарно не знаем языка. Если мы оказываемся в месте, где можем общаться только на незнакомом нам языке, ощущение блокировки, истощения и депрессии будет огромным. Но часто бывает и так, что эти блокировки не зависят от языка. Существуют герметичные среды, в которых ты чувствуешь себя чужаком, аутсайдером, не на своем месте; или ситуации, в которых происходят «диалоги глухих», где понимание становится невозможным, сколько бы ни говорили на одном и том же языке. В конце концов, языковую проблему можно решить: языки терпеливо изучаются; а если вы их не знаете, всегда можно найти добрую душу, которая порадует тебя своим приветливым отношением или выступит в роли переводчика…

Проблема общения – это, прежде всего, проблема «духа», настроя сердца. Вот почему книга Бытия (11, 1-9, текст, который читается на мессе накануне этого праздника Пятидесятницы), трактует множественность языков как знак отсутствия взаимопонимания между людьми и народами, следствие гордыни. Универсальный язык, который может понять каждый, – это язык любви без границ, без национальных, идеологических или религиозных барьеров. Другой может быть для меня чужим человеком, принадлежащим к идеологии, которую я не разделяю, к вероисповеданию, которое не является моим, к культуре, которая мне чужда… Но, несмотря на все это, я могу смотреть на него как на собрата, человека, которому я могу сделать добро и принять из-за его личных качеств, потому что он неповторим. Дух открытости, открывающий язык любви, и личный дух, как мы видим, идут рука об руку, они – один и тот же дух. Церковь и христиане должны изучить этот язык, попытаться понять, насколько мы открыты перед любой границей, или есть группы и регионы (не только географические, но и все другие), с которыми мы не желаем обменяться словом.

Язык любви выражается в жизни Церкви в делах милосердия, в инициативах в пользу бедных, страдающих, маргинализованных… Любопытно, что этот язык понятен практически всем (при наличии минимальной доброй воли, что можно понять как «люди набожные» первого чтения). Даже те, кто объявляет себя равнодушным или открыто выступает против веры, признают благость этих проявлений любви.

Итак, о чем же говорят на этом, теперь понятном, языке? Ведь если это универсальный язык, то он не может быть неопределенным языком, наделенным очень хорошим произношением, но ни о чем не говорящим. Язык любви, вдохновленный христианским духом, – это язык, который исповедует Иисуса Господом: «Никто не может сказать: “Иисус есть Господь”, разве только под действием Святого Духа». Поэтому христианский дух – это еще и дух единства: он разделяется, разделяя, чтобы объединиться вокруг Господа Иисуса. Исходя из того, что мы уже поняли о христианском духе, мы можем легко понять, что это не единство, которое делает нас всех «одинаковыми», но оно формируется из гармонии (плода любви и взаимной открытости) между разными людьми (личностное измерение). Павел очень хорошо объясняет это, когда говорит о едином Господе и едином Духе, Которые делают возможным и утверждают разнообразие даров и функций, подобно тому, как это у различных членов одного тела.

Понятно, что присутствие в нас христианского духа не устраняет одним махом наши ограничения и недостатки; по той же причине и конфликты в наших отношениях не исчезают как по волшебству. Христианский дух – это не волшебный эликсир, а, как мы уже говорили, настрой сердца, который требует времени и не устраняет нашу свободу (это личный дух!). Но его присутствие позволяет нам не поддаваться этим конфликтам и не тонуть в своих недостатках: дух, который дает нам Христос, это также дух прощения, который побуждает нас просить прощения, когда мы грешим, и прощать тех, кто нас обижает. Источник истинного мира – не безличная Нирвана, которая обезболивает душу и замыкается в себе, чтобы избежать боли. Истинный мир – это мир, который дает нам Иисус, пройдя через испытания креста (вот почему Он показывает нам свои руки и свой бок: это Его раны, которые являются нашими), мир, который исходит из радости взаимного признания, которое подразумевает взаимное прощение.

Таким образом, христианский дух– это личный дух, дух открытости, который говорит на универсальном языке любви, который исповедует Иисуса как Господа и Спасителя, это дух единства, мира, радости и прощения… Мы можем понять, что этот дух – не просто «дух» (призрачное и неопределенное вдохновение), но «Дух», Дух Иисуса, Тот, Кто соединяет Сына с Отцом, и есть Любовь в личности, потому что Он Сам – Личность. Мы не знаем, как определить его, и не видим его, но он определяет и формирует нас и, подобно свету, невидимому самому по себе, позволяет нам видеть: видеть Бога в Его созданиях, Христа в Его малых братьях и сестрах, спасение там, где, казалось бы, нет выхода. Христос дал нам Своего Духа, Духа, который учит нас языку любви без границ. Он направляет нас и сопровождает нас, он посылает нас к другим, к каждому, чтобы сказать им, что среди множества духов в мире есть один, с большой буквы, который обновляет нас изнутри, и что он хочет поселиться в нас, во мне, в тебе, в каждом из нас, хочет объединить нас, не делая нас однородными, но чтобы каждый мог быть полностью самим собой и свободно предлагать свое богатство другим, говоря больше делами, чем словами: «Мир вам».