Ранами Его мы исцелились. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на 2 воскресенье Пасхы

Вера в воскресение плоти – это не просто вариант веры в бессмертие души, хотя, если отбросить метафизические нюансы, это не противоречивые и не несовместимые позиции. Имеется в виду, что вера в воскресение плоти – это не просто вера в то, что жизнь «продолжается и после смерти». Это не просто вопрос «продолжения», простого продления этой земной жизни, в крайнем случае, продления существования «души» как части нашего существа. Скажем также, что это убеждение, выраженное совершенно разными способами (от самых наивных до самых тонких) в различных философских и религиозных мировоззрениях и подкрепленное разнообразием аргументов (для которых противники этого убеждения находят веские контраргументы), не может предотвратить наше полное бессилие перед лицом смерти, равно как и не может решить вопрос о том, каким образом нам, столь слабым, удастся преодолеть порог смерти и выйти из нее. Это объясняет, почему немало людей скептически относятся к этой древней и почтенной вере.

Воскресение плоти говорит, прежде всего, о Воскресении во плоти Иисуса Христа. Иисус Христос, Слово Божие, ставшее плотью, взял на Себя слабость плоти и, следовательно, подчинил себя силе смерти. Потому что «плоть» не является чем-то условным или второстепенным по отношению к нашему человеческому состоянию, она как раз и является собственно нашим человеческим состоянием. Мы живем во плоти: великие достижения человеческого духа, предмет нашей гордости, совершались в этом состоянии, и поэтому можно так же сказать, что они совершались в состоянии слабости, в немощи, в смертном состоянии. Но в Иисусе Христе, Сыне Божьем, Его Отец явил силу созидающей и воскрешающей любви, возродив жизнь и воскресив Иисуса, человека, к жизни во плоти.

Во-вторых, Воскресение плоти говорит не только о продлении «этой» жизни, но и о ее преображении: это новая жизнь. В смерти и в воскресении жизнь преображается. Речь идет не только о «воскресении из мертвых», чтобы «продолжать жить» этой земной жизнью, но и о том, чтобы «жить по-другому», таинственно преображенным, когда все та же плоть преодолевает свое смертное состояние и обретает силу Духа. Это преображение является нам в человечестве Иисуса, так, что ученики, увидев Его, часто не узнавали Его, а когда узнавали, то не всегда видели Его физически (ср. Лк 24, 31). И Своим присутствием среди учеников уже воскресшим, Иисус дает и для них возможность новой жизни.

Текст Деяний Апостолов говорит нам сегодня об этой возможности новой жизни, об этом преображении: у них «было одно сердце и одна душа; всё у них было общее». Община в том духе, который выражается в объединении благ, в плодах безвозмездной щедрости, – это община тех, кто любит Бога, любя тех, кто родился от Него, или, другими словами, тех, кто того же Духа, Духа любви, Которого Христос даёт Своим ученикам.

Община учеников Воскресшего Господа – это община, построенная на любви. Но эту любовь нужно правильно понимать: это не просто сентиментальное единодушие. Эмоции мимолетны, а основанные на эмоциональной близости сообщества имеют тенденцию к эфемерности; более того, в них вскоре появляются и негативные эмоции, вызывающие конфликты и разногласия. Не является эта община и единством идей или интересов. Хотя, т.к. община является человеческим сообществом, все эти измерения (эмоции, идеи, даже интересы) так или иначе могут в ней присутствовать, но быстро станет ясно, что существуют различия эмоциональных переживаний, идеологические расхождения и конфликты интересов. Поэтому не в этих составляющих заключается сила общины и ее единство. Если бы это было так, община была бы закрытой, обороняющейся группой. И поскольку эти измерения (эмоции, идеи и интересы), присутствуют, то искушение замкнуться или страх периодически появляются и неизбежно угрожают такой общине. На самом деле, это то, о чем говорит сегодняшнее Евангелие в своих первых строках. Но эта группа, «где двери дома были заперты из опасения от Иудеев», уже живет, даже не подозревая об этом, в том «первом дне недели», дне нового творения, в дне триумфа жизни, в дне, когда жизнь преобразилась и стало возможным жить по-другому. Не эмоции, идеи или интересы, а присутствие Воскресшего созывает, объединяет, и преображает группу, создавая общину, которая чувствует и думает единодушно, и поэтому соединяет всех: она живет по любви, которая выходит за рамки эмоций и идей, и переходит к делам; как говорит Иоанн в своем послании: «соблюдаем заповеди». И мы уже знаем, что для Иоанна «заповеди» – это «заповедь Господня», заповедь любви, которая, в первую очередь не нравственное усилие, а дар, полученный от Самого Бога, во Христе, в Его смерти и Воскресении, благодаря которым мы погружаемся в воды Крещения и приобщаемся Крови Евхаристии. Именно в Евхаристии (собрание возрожденных в водах крещения) ученики (столь разные в других вопросах) думают и чувствуют единодушно, слушая Слово, преломляя (и делясь) хлебом и, таким образом, «видя» Господа.

Преображение жизни, которое включает в себя Воскресение, ощущается сразу: община переходит от страха к радости, от замкнутости к открытости; она не держит в себе опыт Воскресшего, но, посланная Им, выходит и свидетельствует «с великим мужеством».

Во второе воскресенье Пасхи каждый год повторяется текст Евангелия от Иоанна, в котором Фома играет центральную роль. Нам говорят, что «местом», где можно «увидеть» Господа, является община учеников, которая собирается в первый день недели на празднование Евхаристии. Фомы не было со всеми в тот день, поэтому он не мог видеть Господа. На свидетельства других он отреагировал скептически. Только тогда, когда он вновь присоединился к общине, мыслями, чувствами и имуществом (евхаристическая община), Фома увидел Господа и прикоснулся к Нему.

Сомнения Фомы играют важную роль во всем, о чем мы говорим. Не вызывает ли эта картина общины первого чтения, такая «идеальная», такая «красивая», которая думает и чувствует единодушно, которая делится имуществом, в которой никто не нуждается, определенных сомнений? Община, которая формируется и живет новой жизнью Воскресшего, не является идеальным сообществом. Подобно тому, как воскресшяя человечность Христа – это раненая человечность, и можно увидеть следы Страстей, поэтому рожденная от него община не может закрыть глаза на раны Христа. С одной стороны, есть раны Христа, от которых так сильно страдает человечество (в Его «младших братьях») и к которым нужно прикасаться (Иисус часто исцелял, «прикасаясь», в живом контакте). Это неотъемлемая часть миссии Церкви: возвещать всем благую весть о Воскресении Господнем, но и прикасаться к ранам страдающего человечества, которые Воскресение должно исцелить. Но есть и раны Тела Христова, Его Церкви, общины учеников. Здесь нет места для идеализации. Сила и основание этой общины – Христос, умерший и воскресший, являющий Себя нам живым, но раненым. То есть Иисус не просто жив, «как будто ничего не случилось», Он не вернулся из смерти в прежнюю жизнь, но прошел через смерть со всем ее драматизмом, со всем ее ужасом, чтобы выйти из нее победившим и преображенным. Поэтому, чтобы жить новой жизнью Воскресения, мы должны постоянно возвращаться к памяти о смерти, мы должны прикасаться к ранам. Это означает смотреть проблемам в лицо, распознавать конфликты, признавать слабости, исповедовать свои грехи, прощать друг другу… Только так можно построить общину любви, которая является даром, но которая также требует от нас усилий «соблюдать заповеди», и перейти от эмоций и идей к действиям, от благих пожеланий – к прикосновениям к ранам, которые есть следствия истинной любви, и которые мы видим на руках и в боку Христа.

Не напрасно существенная часть послания, которую Иисус доверяет нам сегодня, даруя нам Своего Духа, говорит о прощении. Если мы должны свидетельствовать о Божием прощении и передавать его, то мы не можем не быть людьми, которые и сами просят прощения и прощают. Способность не только прощать, но и смиренно просить прощения, признавая свою вину и слабость, является неотъемлемой частью этого мужественного свидетельства о присутствии Воскресшего среди нас, частью той веры, которая не уклоняется, но прикасается к ранам, ранам Христа, которыми мы исцелились (ср. Ис 53, 5, 1Пет 2, 24).