Защищать Бога, чтобы защитить человека. Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на 3 воскресенье Великого Поста

Сегодняшнее Евангелие начинается с удивительного жеста Иисуса. Кто-то может быть возмущен тем, что кроткий Бог, Который есть любовь, внезапно позволяет Себе вспышку гнева и насилие. Другие, напротив, прославляют этот жест и интерпретируют его как ясный призыв к законному применению насилия, в том числе в защиту религиозных ценностей. Однако ни текст, ни контекст не позволяют нам интерпретировать этот эпизод с точки зрения гнева, не говоря уже о насилии. Речь также не идет о том, чтобы решить здесь сложную проблему законного применения насилия: учение Церкви по этому вопросу, несмотря на все специфические трудности, связанные с этим вопросом сегодня, говорит ясно и остается прежним (ср. Катехизис Католической Церкви, № 2307-2317). Не представляется возможным, что мы здесь имеем дело со взрывом гнева, в котором Иисус не мог контролировать Себя; мы также не можем говорить об акте насилия в строгом смысле этого слова. Это скорее акт очищения храма, наполненный символикой и коннотациями и от Самого Иисуса, и от Его последователей.

Жест Иисуса не является обвинением против торговли или финансовой деятельности как таковой. Тот факт, что животные продавались для празднования Пасхи, а также то, что во время большого притока в Иерусалим верующих со всех концов света происходил обмен денег, нельзя считать чем-то аномальным. Проблема заключалась в том, что торговцы и менялы постепенно вторглись в пространство храма, то есть заняли место, предназначенное исключительно для Бога. И, отняв у Бога Его собственное место, они сделали свои действия не только бесплодными (лишив их религиозного смысла), но и настоящим кощунственным осквернением, которое заключается в том, что они поставили что-то (и себя тоже) на место Бога.

Своим очищающим жестом Иисус восстанавливает истинное чувство религиозного, когда храм это место встречи с Богом, восстанавливает чистоту Закона, который представлял этот храм, и те обряды, которые были искажены идолопоклонством перед деньгами. Защищая священное место, возможность встречи с Богом в доме молитвы, защищая, одним словом, святость Бога, Иисус одновременно очищает и защищает человека, который есть образ Божий.

Текст Исхода, в котором Бог дает народу десять заповедей, выражающих Его святость и волю к спасению человека, проливает много света на евангельский пассаж. Бог представляет Себя безусловным Спасителем и Освободителем: Он передает Свой Закон народу не как условие освобождения, а после освобождения. Первые заповеди провозглашают единственность, святость и ревность Бога. Никто и ничто не может поставить себя на место Бога и использовать Его Имя для каких бы то ни было целей, но человек должен признать и преклониться перед Богом, Который благословляет и спасает его. После этих первых трех заповедей, выраженных подробно и торжественно, быстро и лаконично разворачиваются остальные как плоды веры и истинного поклонения: если человек признает Бога, он обязательно должен признать человека и, в первую очередь, тех, кто лучше всех представляет для него Бога-Творца: его собственных родителей. Затем, как необходимое следствие изгнания идолопоклонства (обожествления мирского, абсолютизации относительного) и признания единого Бога, изгоняются убийство и насилие, супружеская неверность, воровство, ложь, жадность и зависть… Короче говоря, все, что унижает человека и пятнает дело Божье. Мы видим, что защита дела Божьего – лучший способ защитить дело человеческое. И, напротив, когда на место Бога приходят относительные вещи (деньги, власть, свобода, благополучие, удовольствие, знание), вещи, которые необходимы, а потому, в принципе, хороши, если они там, где должны быть, тогда развязываются дьявольские силы, бросающие вызов Богу и производящие то, что святость Бога запретила и изгнала: жадность, угнетение, ложь, смерть, гордость… И человек, таким образом, в конечном итоге уничтожает самого себя.

Это правда, что люди совершали и продолжают совершать эти отвратительные поступки не только проявляя свою собственную слабость и нечестность, но и слишком часто во имя Бога (или других ценностей, которые стремились занять Его место). Во всех этих случаях образ Божий искажается, Его святое имя оскорбляется, и как бы красиво это ни провозглашалось, Ему не воздается должное поклонение. И именно по этой причине жест Иисуса для очищения храма, даже с риском быть неправильно понятым (как вспышка гнева), необходим. Нужно спасать собственное пространство, пространство Бога, благодаря которому человек открывает себя в своем достоинстве, обнаруживает в других образ Бога, требующий уважения и доброжелательности.

В свете заповедей мы понимаем, что в этом акте очищения есть глубокая логика, выходящая далеко за рамки эпизода с торговцами и менялами. Очищение – это всегда болезненный и трудный процесс. В первую очередь потому, что оно начинается с ситуации нечистоты, которую мы не всегда готовы признать, и требует отречения, к которому мы не всегда готовы. Нужда очищают нас от привязанности к лишнему (возможно, здесь мы могли бы увидеть положительную возможность кризисов); болезнь очищает нас от самодостаточности, и так далее. Во-вторых, потому что очищающие средства никогда не бывают легкими. Просто подумайте об отбеливателе или огне. Сама вода, которая кажется более невинной, когда она действительно очищает, тоже не легка: на самом деле, вода крещения – это участие в смерти Христа. И именно об этом говорит Иисус, когда, упрекая своих противников, оправдывает свое действие: истинный храм (из которого тот, что в Иерусалиме – лишь временная фигура), место полного общения с Богом, где можно молиться в духе и истине, – это Его тело, сама Личность Иисуса Христа. И именно этот храм-тело должен быть очищен очищением смерти.

Распятый Христос, скандал для нежных душ, глупость для поклонников идолам этого мира, является источником мудрости, окончательно очищающей нас от всех ложных богов и восстанавливающей наше достоинство. Ибо очищаемый храм – это также и храм, которым является каждый из нас (ср. 1 Кор 3:16) и который, если посмотреть на него внимательно и честно, тоже наполнился жертвенными животными и обменниками валют, крадущими пространство Бога. Ладно, мы не негодяи, даже можем сказать, что мы «добрые люди». Но уверены ли мы, что не украли у Бога, немного или много, пространства, которое принадлежит только Ему? Потому что, повторим, мы сами – храмы Божьи, в которых Дух Святой, Дух Иисуса обитает или хочет обитать.

Если мы живем, забывая о Боге, то менялы того или иного рода вторгнутся в пространство священного места. И при этом мы потеряем чувствительность не только к Богу, но и к должному добру для людей, которые также храм и образ Божий; мы откроем пространства, в которых мелкие интересы, маленький или большой эгоизм, гнев и страх, более или менее большие дозы ненависти и т.д. (каждый пусть смотрит на себя) захватили сцену.

Если все это так, то не будет ничего плохого, если мы позволим встряхнуть себя кнутом Иисуса, крещенской водой очищения, огнем Духа, таинством примирения. Может быть, это расстроит наши укоренившиеся привычки, но это будет упражнение для здорового обновления и погружения, которое поможет нам войти в логику мудрости креста, смерти за любовь, которая очищает нас от всех наших грехов, учит тому, что смысл жизни и истинное поклонение Богу заключается в щедрой отдаче собственной жизни, и готовит нас к полноценному участию (литургическому – через несколько недель, экзистенциальному – на протяжении всей нашей христианской жизни, окончательному – после очищения смертью) в жизни Воскресения, которое Иисус обещал нам и уже завоевал для всех тех, кто верит в Него и позволяет Ему себя очистить.