Что значит: воскреснуть из мёртвых? Проповедь отца Хосе Марии Вегаса, C.M.F., на 2 воскресенье Великого Поста
Слово Божье сегодня приглашает нас «подняться», на, казалось бы, очень разные высоты: одну – из боли, которую невозможно вынести; а другую – из неописуемого света, превосходящего всякое воображение.
Первая – вершина, на которую Авраам поднимается, чтобы принести в жертву своего сына Исаака, – часто приводится как аргумент в пользу суверенной свободы Бога, даже якобы противоречащей нравственным законам (которые, с другой стороны, тоже исходят от Него). Очень часто в связи с вопросом о том, могут ли истинные религиозные и моральные требования противоречить друг другу, вспоминают именно этот текст. Люди высокого интеллекта, такие, как Кьеркегор, используют этот текст, чтобы показать разрыв между двумя уровнями опыта, это то, что он называет «богословской приостановкой морали». Является ли это убедительным аргументом? Правильно ли это толкование? И может ли Бог действительно действовать аморально? На самом деле, если мы прочитаем текст до конца, то убедимся, что Бог на самом деле велит Аврааму не приносить в жертву своего сына Исаака и заменяет его агнцем. И этот повеление соответствует всему контексту Ветхого Завета, в котором всегда и многократно запрещается приносить в жертву собственных детей. Хотя первенцы (все первые плоды от домашних животных и от урожая) должны были быть посвящены Господу, а это означало принести их в жертву, все тексты Ветхого Завета единодушны в том, что первенцы человека всегда должны были быть искуплены (ср. Исх 13:13; 34:19-20; Числа 18:15), и осуждается как «непростительная мерзость» (среди прочего, как идолопоклонство) «проводить своих детей сквозь огонь» (ср. 4 Цар 16:3; 17:17; 17:31; 2 Пар 28:3).
Как же тогда объяснить первоначальное требование: «принеси его во всесожжение»? Вполне возможно, что неоднократные запреты на жертвоприношение детей говорят о том, что обычай такого жертвоприношения глубоко укоренился в тех культурах. Поэтому Авраам, руководствуясь своей глубокой религиозной совестью, посчитал своим долгом принести в жертву первенца, которого он получил в старости, как нежданный дар. Он действовал в совести, руководствуясь своей верой, несмотря на огромную боль из-за отказа от своего сына, который, кроме того, в его мировоззрении и возрасте был его единственной надеждой на будущее. Можно сказать, что когда Бог остановил руку Авраама, то в религиозном и нравственном сознании человечества на самом деле произошел огромный положительный сдвиг: Бог Авраама не требовал и не желал человеческих жертв; освящение первенцев должно пониматься по-другому.
Но, кроме того, мы должны читать эти тексты Ветхого Завета с ключом толкования, который предлагает нам Евангелие. И тогда мы поймем, что Исаак – это прообраз Иисуса, первенца Отца, который безвозмездно предлагает свою жизнь в качестве выкупа за всех. И это знак огромной Божьей любви, которая не только не отнимает жизнь, но дает и передает Свою через Своего Сына, и которая укрепляет доверие и чувство безопасности перед лицом всех бед, как напоминает нам Павел в Послании к Римлянам, и это мы видим предреченным на вершине горы земли Мориа (которую некоторые отождествляют с храмовым холмом Иерусалима).
Другая вершина, о которой мы сегодня говорим, очень отличается от первой: это вершина горы Фавор, где Иисус показывает себя «преображенным» трем своим ученикам, самым близким. То, что там происходит, есть истинное богоявление, проявление Бога в этом мире. Иисус является тем, в ком Закон (Моисей) и Пророки (Илия) исполнились и пришли к совершенству. Моисей и Илия, представляющие собой весь Ветхий Завет, беседуют с Иисусом, потому что в действительности в Ветхом Завете говорится только о Нём; и, в то же время, в Иисусе Закон и Пророки говорят окончательное слово, говорят Словом, которое Сам Христос, которое нужно слушать, потому что в Нём проявляется Сам Бог. Лик Божий, которого Моисей не видел (ср. Исх 33:20) несмотря на то, что говорит с Ним как друг говорит с другом (ср. Исх 33:11), стал видимым во Христе для тех, кто слышит Его голос.
Для присутствовавших тамапостолов это был момент света: они с ясностью видят то, что они видели мельком и с трудом за все годы жизни с Иисусом, которого они решились исповедать, несмотря на различные мнения о Нем и растущее сопротивление Ему со стороны знатных и направляющих народ людей.
Когда человек видит ясно, особенно если то, что он видит, является чем-то важным, основополагающим для его жизни, он хочет сохранить эту ясность зрения навсегда, оставаться в этом благословенном состоянии и никогда больше не покидать его. Об этом – слова Петра, который не понимал толком, что говорит. Он не понимал в полной мере, что сказал, потому что этот дар света и ясности не является целью, окончательной встречей на вершине, но только остановкой в пути по дороге, которая приведет к другой горе, другой вершине, прообразом которой была гора в земле Мориа.
На самом деле, параллель между горой, на которую поднимается Авраам, чтобы принести в жертву своего сына, и горой Преображения, можно понять, глядя на гору Голгофа. Петр, Иаков и Иоанн получают свет Преображения не только для себя, но, и чтобы поддержать других учеников во время испытаний и тьмы. Они не «избранные», которые выше других, но получили этот свет для всех остальных учеников и их служения. И хотя свет, который они увидели, озарил их, они не все поняли. Поэтому, спускаясь с горы, они спрашивают себя, что значит воскреснуть из мертвых.
Так или иначе, мы все получили свою долю света. Как в вере, так и в других ценных аспектах жизни (таких как наши отношения любви и дружбы и наши глубинные убеждения) бывали моменты, когда мы «ясно видели». Это моменты, имеют большое значение, потому что они обеспечивают запас света для моментов темноты, которые тоже неизбежно приходят. В частности, в вере у нас бывают моменты сухости, когда мы «ничего не чувствуем» или сомневаемся, или же нас преследуют соблазны сдаться из-за тех или иных внешних факторов, таких как враждебность окружающего мира или определенные негативные аспекты, которые мы можем обнаружить или испытать в Церкви. Мы также переживаем кризисы в наших отношениях или разных жизненных ситуациях, которые становятся испытанием для наших самых сокровенных убеждений.
В те моменты, когда крест, так или иначе, присутствует, важно «быть верным моментам света», помнить о них и доверять им, чтобы быть в состоянии преодолеть трудности, проходя через кризис. С другой стороны, пересечь эти засушливые пустыни, держась только верой и верностью, полезно, даже необходимо, чтобы иметь возможность приобрести лучшее понимание, которого в моменты света мы не достигаем в полной мере. Петр, Иаков и Иоанн задавались вопросом, что значит «воскреснуть из мертвых», потому что свет Фавора еще не донес до них полноту мудрости. Эта полнота приобретается только через крест, через трудности и испытания, которые неизбежно несет с собой жизнь. Именно там измеряются и подтверждаются вера, любовь и личные убеждения. И именно там эти убеждения перестают быть чисто теоретическими знаниями и становятся мудростью «опробованной», проверенной на нашей собственной плоти, и таким образом ставшей частью нашей плоти, мудростью, которая позволяет нам жить в хорошие и плохие моменты жизни последовательно и верно, со смыслом.
На самом деле, нам трудно понять «воскресение из мертвых», потому что нам трудно принять тайну Креста. Мы часто живем в этом мире (который может быть и церковным миром), умоляя о лучах света, мгновениях удовлетворения, строя кущи, как будто это наше окончательное жилище, абсолютизируя то, что является относительным, и забывая то, что является фундаментальным. Свет, который мы получаем на протяжении всей жизни в различных сферах существования и который является отражением света, исходящего от Бога, дает нам силу и ориентир, чтобы продолжать идти и тогда, когда мы переживаем слабость, чтобы поднимать взгляд на то, что придает осмысленность нашей жизни и действительно нас спасает, освобождая нас от мимолетного и воскрешая.
Только Иисус Христос, который «умер, но и воскрес, и сидит одесную Бога, и ходатайствует за нас», спасает нас, освобождает и воскрешает. В Нем мы находим свет, чтобы идти, и мудрость о том, что действительно важно. А то, что действительно важно, – это любовь. Мудрость любви дает нам понять, что полученный нами свет, подобно тому, который получили Петр, Иаков и Иоанн, не был дан нам только для самих себя, чтобы мы сделали себе кущу и остались на горе, наслаждаясь пейзажами, но, чтобы, спустившись с Фавора, мы знали, как подняться на Голгофу, делились светом с другими, чтобы вместе с ними нести свет страждущим и испытывающим трудности: свидетельством нашей веры и светом, рожденным из страдания плоти, состраданием, братской помощью и верностью, в подражание Христу, Который отдал Себя за всех нас ради нашего спасения.