Дорога в Эммаус – туда и обратно-. Проповедь о. Хосе Мария Вегас на 3 Воскресенье Пасхи.

Если первое место встречи с Воскресшим – это община учеников, то она создается как таковая не по своей собственной инициативе, а собирается самим Воскресшим Господом, через Его Слово и преломление хлеба. Евхаристия является «источником и вершиной» христианской жизни общины. Опыт, который составлял контекст встреч с Пасхальным Христом, был прежде всего евхаристическим опытом. Именно в этой конкретной ситуации ученики увидели Того, Кто умер на кресте, но уже не находился во гробе.

Что значит здесь «видеть»? Почему мы пишем этот глагол в кавычках?

Евангелие учеников из Эммауса объясняет это особенно красноречивым способом. Там хорошо понятно, что они видели, и что значит для нас сегодня – видеть Воскресшего Христа.

Эти два ученика были, возможно, супружеской парой; другие версии говорят, что, поскольку дано имя одного из учеников, Клеопы, другим мог быть евангелист Лука, который, однако, оставил этот вопрос открытым. Это дает нам возможность поставить свое собственное имя рядом с именем Клеопы в этом тексте, как образец для каждого христианина. В этих двух учениках драматически отражены травма и разочарование, вызванные смертью Иисуса. Они возвращаются к обычной жизни после пробуждения от сна: «мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля»; сон, который превратился в кошмар: «предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его.»

Путь, по которому они идут, показывает, что группа учеников находится в процессе рассеивания. Для иудея все ясно: если Иисус закончил таким образом, то это значит, что Бога с Ним не было, он не был Мессией; мы ошиблись, наши надежды были тщетны. Ужасный конец Иисуса предполагает конец общины, которая собралась вокруг Него. После смерти прошло время (три дня), и все осталось прежним. Ну хорошо, не совсем прежним: это правда, что некоторые женщины поразили их, потому что они не нашли тело, и они говорят о странных вещах, таких как явления ангелов, а апостолы сходили ко гробу и убедились, что тела там нет, но и Его они не видели. Женщины представляют здесь любовь, которая интуитивно воспринимает что-то, начиная от отрицательного знака – простого отсутствия тела. Те, кто пошел проверять (авторитет и разум), не согласны с этим: это правда, что место смерти пусто, но этого недостаточно, чтобы поверить: «но Его не видели».

Этого «не видели» от ближайших учеников, по-видимому, было достаточно для этой пары учеников. В итоге, все описание неудачи заставляет вернуться к обыденности, в Эммаус.

Когда они шли, о чем они говорили? О чем еще, кроме как о том, что произошло в те дни? Они делали это с печалью, мрачные и озадаченные. Они вспоминали слова, полные авторитета и новизны, которые они слышали из уст Иисуса, и сильные знамения, которые они видели, как Он исполняет, и которые говорили о Нем, что, вероятно, Он был Мессия. И, без сомнения, эти благочестивые евреи вспоминали все это в свете тех других слов, Закона и Пророков, которые они слышали и размышляли столько раз в синагоге. Комментируя все это, некоторые из вспоминаемых текстов стали сиять по-новому. Эти тексты говорили им, что то, что случилось с Иисусом, на самом деле не было таким странным: многие пророческие тексты объявляли об этом, как поэмы о Слуге Ягве пророка Исаии (ср. Ис 42,1-7; 49,1-9; 50, 4-9; 52, 13-53,12): страдающий и побежденный Мессия. Вспоминая эти тексты, их ум потихоньку открывался, они начали понимать, что «надлежало пострадать Христу», они сказали сами в себе, какие же тупые мы были чтобы это понять! И они чувствовали, что их сердца горели …

Дорога пролетела быстро. Придя, они не хотели потерять то странное чувство, которое сопровождало их в дороге, они хотели сохранить его. В действительности, Сам Господь, Тот же самый, который исчез из гроба, сопровождал их и объяснял им Писание, но они, омраченные, не могли узнать Его. Дело в том, что, охваченные этим странным чувством, этим таинственным присутствием, они решили повторить жест, который Иисус повелел им совершать «в память о Нем», поскольку, в действительности, то, чем они жили на этом пути, было памятью о живом, а не о мертвом! Это не было беспомощным воспоминанием об умершем: они благословили хлеб и разделили его: «Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них».

Это понятно? Когда они видели Его, не узнали Его, когда они узнали Его, перестали видеть Его. Речь идет не о том, чтобы видеть глазами тела (как если бы слепые не могли бы иметь опыта о воскресшем), а о том, чтобы Его «видеть» глазами веры, слушая и понимая Писание, преломляя хлеб. Иногда мы воспринимаем определенные внешние знаки: звучат слова, совершаются определенные обряды, такие как благословение хлеба и вина, но мы слепы к реальному присутствию Учителя, который говорит с нами и объясняет, Господь, который раздает нам хлеб. С другой стороны, когда мы обнаруживаем во всем этом присутствие живого Христа (наши сердца горят, наши глаза открыты для веры), то, что мы видим физически, ничем не отличается от повседневной реальности, но, да, мы обнаружили в реальности новое измерение, превосходное и реальное: верить, чтобы видеть.

А потом? «И, встав в тот же час, возвратились в Иерусалим, и нашли вместе одиннадцать Апостолов и бывших с ними». Этот необыкновенный опыт, когда они были в пути и когда преломляли хлеб, заставил их немедленно вернуться назад. От рассеивания, продукта неудачи, до собрания, от отставки до миссии. Миссия, в первую очередь, имеет внутренний смысл. Опыт о Воскресшем приводит к тому, чтобы прежде всего свидетельствовать о собственном опыте другим ученикам. Таким образом, группа воссоединяется, формируется Церковь. Подобно тому, как присутствие, неузнанного Иисуса, объясняет Писание и преломляет хлеб, так же и Он сам созывает и собирает овец, которые были рассеянны, когда был ранен пастух (ср. Мк 14:27).

Евхаристический опыт представлен здесь динамически, в пути, также в ситуации кризиса, оставленности. Иисус выходит нам на встречу, и, если мы общаемся с Ним, Он объясняет нам Писание; если мы приглашаем Его, Он приглашает нас и преломляет для нас хлеб. После преломления хлеба, “ite missa est” Он посылает нас, прежде всего, к нашим братьям, как строителей общины, как живые камни Церкви; а позже и ко всему миру, как свидетелей воскресшего Господа. Иногда страх переполняет нас, но мы должны научиться верить, что это свидетельство не только, и ни прежде всего наше дело. Кажущиеся странные слова, которые закрывают первое чтение («что вы ныне видите и слышите»), указывают на то, что в свидетельстве своей веры получатели свидетельства могут видеть и понимать, также как на пути в Эммаус, Иисус Сам действует и говорит в них.

Евхаристия – это огромный потенциал, который мы пропускаем из-за лености, равнодушия, поверхностности: мы слушаем без внимания, смотрим на часы, чтобы посмотреть, когда это закончится; ответственные за комментарий Слова (священники), мы часто делаем это без души, рутинным и доктринальным образом, мы не способствуем чтобы «горело сердце», но мы буквально усыпляем овец; соответственно, одни и другие мы присутствуем на преломлении хлеба без горячего сердца, не принимая всерьез наши действия, не осознавая, что там обновляется цена крови Христа, которой мы были спасены.

Ученики из Эммауса предлагают нам сегодня драгоценный катехизис того, что на самом деле означает Евхаристия, таинство для пути нашей жизни, который иногда является путем бегства и распада, но в свете Слова и преломления Хлеба становится путем возвращения, собрания, свидетельства и миссии.

Перевод: Алексей Сниховский